"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

- Однажды он пришел навестить меня, когда я лежал в больнице, и принес маленькую записную книжку. Он спросил, чего мне хочется. Во второй раз я увидел его у бабушки Старки, уже позже. Он предложил мне денег, но я не хотел с ним разговаривать. Думаю, все-таки мать настроила меня против него. Наверное, останься я с отцом, плохо относился бы к матери.

Похоже, что в раннем детстве Ринго виделся с отцом чаще, чем он помнит, поскольку много времени мальчик проводил у бабушки Старки. Ведь прошло какое-то время, прежде чем его отец, продолжавший работать в пекарне, уехал из Ливерпуля и женился во второй раз. Мать Ринго не припоминает, чтобы сын переживал или расстраивался из-за их развода, - он никогда ни о чем не спрашивал.

- Иногда, правда, он говорил: "Жаль, что нас только двое". Во время дождя посмотрит, бывало, в окно и скажет: "Хорошо бы у меня были еще братья и сестры. А то не с кем слово сказать, когда на улице дождь".

В четыре года Риччи пошел в воскресную школу, а в начальную "Сент- Сайлас", всего в трехстах ярдах от дома, он поступил в пять лет. "Сент-Сайлас" - одна из национальных школ, построенных в 1870 году, - располагалась в красном, потускневшем от времени здании в викторианском стиле.

От отца Риччи Элси получала 30 шиллингов в неделю, но на жизнь их не хватало, поэтому ей пришлось пойти работать. До замужества Элси перебрала много мест. В том числе побывала и барменшей. Теперь она снова отправилась в бар. Веселая, общительная, Элси любила свое дело, да и часы работы ей подходили.

Она вернулась за стойку бара еще до того, как Ринго пошел в школу. Элси работала там утром и в обеденное время за 18 шиллингов в неделю. Ринго оставался или с бабушкой Старки, или с соседями. "Мне никогда не приходило в голову отдать Ринго в приют. Хоть со скрипом, но я справлялась. Шла война, и в барах было полно работы".

В шесть лет, едва начав ходить в школу, Риччи свалился с аппендицитом. Аппендикс лопнул, и у Ринго начался перитонит. Его положили в детскую больницу на Мертл-стрит, где дважды оперировали.

- Помню, как мне стало плохо и как меня на носилках отнесли в машину "скорой помощи". В больнице сестра стала колошматить меня по животу - во всяком случае, я испытывал именно такое ощущение. На самом деле она, наверное, едва дотрагивалась до него. Меня на каталке привезли в операционную, и я попросил чашку чая. Мне сказали, что перед операцией нельзя пить чай, но, когда меня прооперируют, обязательно дадут чашечку. Потом у меня была кома, из которой я не мог выйти десять недель. В общей сложности я провел в больнице больше года.

Он было уже совсем выздоровел, когда решил показать мальчику, лежавшему рядом, подарок, полученный им по случаю дня рождения, и упал с кровати.

Родителям не разрешалось навещать детей. Считалось, что малышам это вредно, поскольку слишком их возбуждает. Но одно время состояние Риччи было настолько тяжелым, что матери позволили взглянуть на него ночью.

Риччи выписался из больницы семилетним мальчиком и вернулся в школу "Сент-Сайлас". На уроках он никогда не отличался особой сообразительностью, но после года, проведенного в больнице, отстал совсем безнадежно, не умел ни читать, ни писать. Если бы не Мэри Мэгуайер, он так никогда этому и не научился бы. Элси и мать Мэри были подругами детства, и Риччи полностью поручили младшей Мэгуайер.

- Я командовала им вовсю, - вспоминает Мэри, - ведь я была на четыре года старше. Риччи стал настолько своим в нашей семье, что кто- нибудь то и дело стучал в нашу дверь и говорил: "Ваш Риччи натворил то-то и то-то". Когда он ел вместе с нами и на обед было тушеное мясо, я всегда вынимала из его тарелки лук. Он терпеть не может лук, я всегда ругала его за это.

Я помню его с трех лет. Гремела страшная гроза, я посмотрела из окна в сторону их дома и увидела, как они оба скорчились от страха в холле. Когда Риччи вышел из больницы, я начала учить его читать и писать. Он вовсе не был тупицей - просто много пропустил. Мы организовали все как следует. Я занималась с ним два раза в неделю, а его мать давала мне за это деньги на карманные расходы. Я купила "Книгу для чтения" Чемберса, мы садились за стол в их кухне и читали. Я присматривала за ним и по субботним вечерам, когда наши матери куда-нибудь уходили. Они оставляли нам лимонад и сладости. Однажды он снял рубашку, и я красками разрисовала ему всю спину. Теперь все это кажется глупостями. Однажды он привел познакомить со мной девочку. Риччи категорически настаивал, что ее зовут Желатина. Я всегда любила его. С ним было легко, как с его матерью, - всегда спокойный, доброжелательный, веселый. У него были прекрасные огромные голубые глаза. Я даже не замечала, что у него большой нос, пока много лет спустя об этом не заговорила печать, и только тогда я увидела, что нос-то действительно великоват.

Предыдущая Следующая