На главную

Аккорды

 

Предыдущая Следующая

 

"БИТЛЗ" РАЗОРЕНЫ

 

"У нас нет и половины тех денег, что нам приписывают... Мы теряем деньги. Если так пойдет и дальше, через полгода мы разоримся". Такое заявление Джон Леннон сделал 18 января 1969 года. Но подобно тому, как три года назад никто не откликнулся на его крик о помощи, прозвучавший в песне "Help!", финансовое SOS Леннона также не было воспринято всерьез. И это неудивительно. В течение стольких лет пресса уделяла так много внимания финансовым успехам "Битлз", что все считали "великолепную четверку" самыми богатыми молодыми людьми на свете. Что, кстати, было чистой правдой, если говорить о валовом доходе. К декабрю 1968 года "Битлз" заработали в общей сложности (согласно аудиторскому заключению компании "Артур Янг") 154 миллиона долларов. И в то же время Леннон ничуть не преувеличивал: у "Битлз" практически не оставалось ни гроша. Единственным человеком, который правильно отреагировал на сигнал бедствия Джона Леннона, оказался Аллен Кляйн, менеджер "Роллинг Стоунз", "Кинкс" и Донована. Будучи бухгалтером по образованию, Кляйн по собственному опыту знал, что даже самые великие звезды шоу-бизнеса нередко сталкивались с серьезными финансовыми трудностями, связанными с собственными экстравагантными поступками, плохим менеджментом или жульничеством. Начиная разбираться в бухгалтерии некоторых знаменитостей, он обнаружил, что зачастую те, кто купается в роскоши так, будто им позволено все на свете, на самом деле находятся на грани банкротства. Так случилось с Элвисом, который, проживи он еще хотя бы год, полностью бы разорился. Помимо всего прочего, Кляйн откликнулся на призыв Леннона еще и потому, что менеджер "Роллинг Стоунз" давно мечтал стать менеджером "Битлз". "Все, они у меня в кармане!" – воскликнул он, когда услышал сообщение о смерти Брайена Эпстайна. Но он жестоко ошибался. Прошло еще восемнадцать месяцев, а он ни на шаг не приблизился к "Битлз". Подругой Пола стала Линда Истман, дочь нью-йоркского адвоката Ли Истмана (не имевшего никакого отношения к компании "Истман-Кодак"), который имел тесные связи с музыкальными издательствами и миром искусства. По настоянию Пола "Битлз" пригласили сына и партнера Истмана – Джона представлять их интересы в вопросах, связанных с бизнесом. Однако стоило Полу заикнуться о возможной женитьбе на Линде, как Джон сразу начал подыскивать менеджера, который не был бы родственником одного из его партнеров. Эти поиски вскоре привели его к Кляйну, который вспоминает о том, как был поражен, когда впервые набрал номер Джона и услышал, как знакомый голос напевает на мотив песенки "Три слепых мышонка" следующие слова: "Нас нет дома! Нас нет дома! Оставьте свое имя! И может быть, мы вам перезвоним!" Вечером 27 января Кляйн встречал Джона Леннона и Йоко Оно на пороге своего роскошного номера в отеле "Дорчестер". Аллен Кляйн был одним из тех, к кому окружающие относятся с опаской. Недаром кто-то из журналистов окрестил его "самым крутым заправилой поп-джунглей", а британская пресса не раз обвиняла в махинациях на бирже, нарушении налогового законодательства, а также в том, что он ведет нечестную игру с "Роллинг Стоунз". В Англии Кляйна всегда воспринимали как коварного и безжалостного нью-йоркского еврея, поставившего себе целью растащить национальное достояние Великобритании. Но в действительности все эти обвинения почти не имели под собой оснований. Джон Леннон, вероятно, был немало изумлен, когда впервые встретился с человеком, окруженным такой зловещей аурой; по правде говоря, и менее чувствительные, чем Леннон, люди приходили в замешательство, когда знакомились с Алленом Кляйном, поскольку вместо саблезубого тигра с телефонными трубками в каждой лапе и убийственным взором перед ними оказывался невысокий, небрежно одетый коренастый мужичок, отдаленно напоминавший Бадди Хэкетта, который всем своим видом давал понять, что ему не терпится выбежать из дома и погонять мяч на аллее в саду. По сравнению со стилем Джона Истмана, стремившегося во всем походить на блестящего Джека Кеннеди, Аллен Кляйн был, скорее, олицетворением отважного защитника рабочего класса. "Я вовсе не так умен, как говорят, – говаривал Аллен, отрицая самое очевидное из своих достоинств. – Я просто умею хорошо подготовиться". И как же он подготовился к этому историческому событию? Чтобы разрядить обстановку, он предложил гостям вместе поужинать. Ведь очевидно, что за столом беседовать гораздо приятнее. Как оказалось, на ужин была предложена вегетарианская пища, как нельзя лучше отвечавшая требованиям привередливого Джона Леннона. Но еще лучше удалась Кляйну застольная беседа. "Первое, чем поразил меня Аллен, – рассказывал Лен-нон, – и это, безусловно, было лестным, так это тем, что он прекрасно знал все наши старые песни. Он даже мог отличить песни Пола от моих. Он говорил: "Вот эту фразу написал не Маккартни, верно?" И я отвечал: "Точно!" Именно это меня заинтересовало – он понимал, каков вклад каждого из нас в успех группы. А то все считали, что делом занимались только Пол и Джордж Мартин. Он знал мои тексты и понимал их – не то чтобы там было много чего понимать, – но ему они нравились. И тогда я подумал: "Если этот человек сумел узнать меня так хорошо, ограничившись тем, что послушал мои пластинки, он, наверное, вообще неплохо соображает". В общении с Йоко Оно Кляйн оказался таким же ловким, как и в беседе с непредсказуемым Джоном. В его речах ни разу не промелькнуло и намека на ту снисходительность, с которой к Йоко относились мужчины из окружения "Битлз" и которая буквально сводила ее с ума. Кляйн обращался к ней так же уважительно, как и к Джону, подчеркивая, что принимает их за равных, и за это Джон был ему очень признателен. А вознаграждение не заставило себя долго ждать. Прошло не больше двух часов, как Джон сказал: "Слушай, Аллен, а ты не хотел бы стать нашим с Йоко менеджером?" В ту пору Леннон уже не мог говорить от лица остальных членов группы. "Ты не сможешь быть менеджером "Битлз", – предупредил он Кляйна, – потому что они уже подписали договор с Истманом". Это известие не испугало Кляйна. "Адвоката всегда можно уволить", – ответил он, не давая вместе с тем немедленного согласия, несмотря на то, что его финансовое положение было немногим лучше, чем у Джона. Кляйн был прирожденным транжирой – и прирожденным оптимистом. Подобно игроку в покер, он умел пасовать и знал, когда поднимать ставку. Он решил не торопиться и ответил, что будет счастлив работать с Леннонами. "Хорошо, так что же нам теперь делать?" – сразу взял быка за рога Джон. "Я думаю, вам лучше отправиться спать", – ответил Кляйн. "В чем дело? – возмутился Леннон. – Ты отказываешься?" "Вовсе нет", – улыбнулся Кляйн. "Тогда скажи, что я должен делать", – повторил Джон. "Я считаю, – решился, наконец, Кляйн, – что вам надо написать своим партнерам и поставить их в известность о том, что вы предложили мне вести ваши дела. Но прежде чем сделать это, вам следует позвонить им – это будет более по-дружески". С этими словами Кляйн вышел в соседнюю комнату и вернулся с пишущей машинкой, которую поставил на пол, заправив в нее чистый лист бумаги. К трем утра Йоко отпечатала уведомления, которые были адресованы сэру Джозефу Локвуду из "И-Эм-Ай", Дику Джеймсу из "Норзерн Сонгз", Клайву Эпстайну из "НЕМС Ентерпрайзис" и Харри Пинскеру из "Брайс энд Ханмер". Текст послания гласил: "Я обратился к Аллену Кляйну с просьбой взять на себя ведение моих дел. Прошу Вас предоставить ему любую необходимую информацию и полное сотрудничество. С любовью, Джон Леннон". Выталкивая Аллена Кляйна на ринг против Джона Истмана, Джон на самом деле готовил атаку против Пола. 3 февраля "Битлз" провели совещание, на котором тремя голосами против одного решили нанять Аллена Кляйна в качестве менеджера группы, преодолев таким образом протест Пола. Затем ребята встретились с Кляйном и Истманом. Истман предложил Аллену сопровождать его во время встречи с сэром Джо, на что Кляйн ответил резким отказом, мотивировав его тем, что хочет чувствовать себя свободным в плане ведения дел "Битлз", точно так же как Истман должен иметь свободу, как их адвокат. На следующую встречу с Кляйном Истман пригласил своего отца. Но и в этот раз Аллен Кляйн хорошо подготовился. Не успел Ли Истман усесться рядом с сыном и будущим зятем, как у него буквально выбили почву из-под ног. Аллен Кляйн с дразнящей улыбкой на устах начал совещание с того, что огласил результаты небольшого расследования, в ходе которого выяснилось, что настоящее имя Ли Истмана Леопольд Эпстайн! Джон Леннон разразился жестоким смехом, и до конца совещания они с Кляйном обращались к Истману не иначе, как "Эпстайн": "Да, мистер Эпстайн" или "Нет, мистер Эпстайн", или "Если бы меня звали Эпстайн..." – так продолжалось до тех пор, пока обычно вежливый адвокат не взорвался. "Он обзывал меня самыми последними словами, – вспоминал Кляйн. – А я просто сидел и слушал, как он отводил душу. И всем стало ясно, каким он был на самом деле: вспыльчивым, педантичным, высокомерным". В конце концов Истман вылетел, хлопнув дверью, вместе со своим сыном и все тем же будущим зятем. Но гнев Истмана был ничем по сравнению с яростью Джона Леннона. "Да он просто свинья! Глупая, поганая буржуйская свинья! – бушевал Леннон. – Он решил, что может навешать мне хреновой лапши своими разговорами о сраном Кафке, Пикассо и Кунинге, черт их всех дери! Да плевать мне на них!" Так началась затяжная война, которая привела к распаду "Битлз". Несмотря на то, что Пол ненавидел Кляйна столь же страстно, насколько Джон ненавидел Истманов, ему пришлось в конце концов согласиться на то, чтобы уполномочить нового менеджера разобраться с финансовыми делами группы. На целых два месяца Аллен погрузился в работу, проводя все свое время в офисе "Эппл", окруженный горой документации. Когда работа была завершена, у него в голове ярким неоновым огнем горело только одно слово: ИДИОТ! Брайену Эпстайну, этому маленькому лорду Фонтлеруа, удалось невозможное. Он заполучил в свои руки величайшее дело в истории шоу-бизнеса и умудрился провалить его, заключая одну неудачную сделку за другой. Вся эта история представляла собой сплошной кошмар. Ни одного нормального контракта, ни одного случая, когда оговоренные процентные отчисления реально соответствовали уровню и отвечали интересам музыкантов. Но самым катастрофичным было то, что "Битлз" действительно были разорены, мало того, у них не было никаких шансов вернуть хотя бы часть того, что они потеряли. О чем бы ни шла речь – об авторских отчислениях, которые они получали от продажи пластинок, правах на издание песен, концертных турне, фильмах – Брайен Эпстайн неизменно соглашался на оскорбительно ничтожные условия для своих клиентов. Когда Аллен Кляйн взглянул на нижнюю строчку аудиторского заключения, он сразу обратил внимание на две цифры, стоявшие там, как надгробные памятники. Одна из них показывала чистую прибыль "Битлз" за 1968 год – жалкие 78 тысяч фунтов. Вторая отражала задолженность "Битлз" перед компанией "Эппл", у которой они были вынуждены занимать деньги для оплаты своих счетов: Джон был должен 64 тысячи, Пол – 66 и по 35 тысяч Джордж и Ринго. Требовалось немедленно что-то предпринять, пока ребятам не пришлось распродавать имущество. Свою первую атаку Кляйн обрушил на "НЕМС", которая находилась теперь в руках Куини и которой руководил брат Брайена Клайв. Несмотря на то что компания перестала выполнять какие-либо полезные для группы функции, она продолжала получать двадцать пять процентов от всех ее доходов. Джон Истман попросил у Локвуда заем в размере 1 250 тысяч фунтов для того, чтобы группа могла выкупить "НЕМС" у нынешних владельцев, но Аллен отговорил "Битлз" от этой сделки, предупредив их, что возвращать им придется два миллиона. Кроме того, он считал, что у него неплохие шансы заполучить "НЕМС" вообще задаром, поскольку, по его мнению, Клайв не был готов к тому, чтобы ввязаться в процесс, который могли затеять против него "Битлз", обвинив компанию не только в несоблюдении их интересов, но и в жульничестве, присвоении денежных средств и плохом управлении. Аллен Кляйн оказался прав. Как только Клайв получил от Джона Истмана уведомление о том, что Кляйн затеял аудиторскую проверку состояния дел между "Битлз" и "НЕМС", а также "Немперор Холдинг Лтд" (правопреемником "НЕМС"), он сразу сообразил, что ему нельзя терять ни минуты. Ему надо было немедленно и во что бы то ни стало выбраться из этой неприятной истории. Он связался с Леонардом Риченбергом из "Трайомф Траста" и продал ему "НЕМС" за 750 тысяч фунтов. Аллен Кляйн отреагировал на этот неожиданный поворот со свойственной ему быстротой и смелостью. Появившись в офисе Риченберга, он поздравил соперника с удачным приобретением, после чего поведал ему, что аудиторская проверка выявила огромную сумму долгов, которые наделал Эпстайн еще в те времена, когда группа выступала с гастролями. Кроме того, против "НЕМС" было подано столько судебных исков, что, начав защищаться, "Трайомф" мог поставить себя на грань банкротства. Риченберг выставил Кляйна за дверь. Ничуть не смутившись, Кляйн написал фирме "Генри Энсбачер энд Компани", ответственной за получение авторских гонораров "Битлз", письмо с распоряжением с этого момента переводить все денежные средства на счета "Эппл Корпс". В ответ на это "Трайомф Траст" подал в суд на "И-Эм-Ай". Тем временем столь необходимая каждой из сторон сумма авторских отчислений, превышавшая 1 миллион фунтов, была помещена на депозитный счет в Ллойде-банке в ожидании разрешения разногласий. Риченберг усилил свою позицию, обнародовав в прессе немало компрометирующих материалов на Аллена Кляйна, это заставило последнего изменить свою тактику и пойти на переговоры. Однако в этот момент разразился новый, гораздо более серьезный кризис. Однажды мартовским утром Джону Леннону на глаза попалось газетное сообщение о том, что Дик Джеймс и Чарльз Силвер, владельцы компании "Норзерн Сонгз", только что продали принадлежавшие им 32 процента акций компании сэру Лью Грейду из "Ассошиэйтед Телевижн Корпорейшн" (АТВ), которая и без того уже владела тремя процентами. Теперь доля сэра Лью во владении битловской песенной копилкой превышала 30-процентную, которая была в руках самих "Битлз". В последнем отчаянном усилии удержать контроль над компанией разъяренный Джон немедленно вызвал Пола и Аллена. На этот предательский поступок Джеймса подвигла боязнь распада "Битлз" (он не был уверен, что каждый из них в отдельности что-то из себя представляет), а последней каплей явился выход Джона и Пола из состава административного совета "Норзерн Сонгз" и передача их полномочий своим представителям, адвокатам и бухгалтерам, которые работали на Дика Джеймса. Между "Битлз" и Лью Грейдом началась борьба, которая растянулась на пять месяцев. В июле 1969 года Кляйн вплотную приблизился к своему обещанию заполучить "НЕМС" за гроши. За 90 процентов акций не принадлежащей им компании "Битлз" выложили 750 тысяч фунтов наличными и 300 тысяч в виде замороженных авторских отчислений плюс 50 тысяч долларов за долю "НЕМС" в принадлежавшей "Битлз" кинокомпании "Субафилмз Лтд" и 5 процентов от общего дохода "Битлз" по авторским отчислениям за период с 1972 по 1976 год. Что касается битвы за "Норзерн Сонгз", то здесь Кляйну было суждено признать свое поражение. 9 сентября АТВ приобрела дополнительный пакет акций этой компании и получила в результате 54 процента акций издательства, которое распоряжалось музыкальным наследием "Битлз". Аллен Кляйн не оставлял попыток получить преимущество на американском издательском рынке и в какой-то момент уже почти праздновал победу, но Пол Маккартни в очередной раз уперся (дело и здесь не обошлось без рекомендаций Истманов), и "Битлз" были вынуждены срочно распродать все имевшиеся у них на руках активы, в результате чего они потеряли право на продажу (сохранив при этом права на получение авторских отчислений) 160 собственных песен. Сила эмоционального потрясения, которое испытали Джон и Пол от потери контроля над плодами своего творчества, не поддается определению. А финансовая стоимость утраты была четко определена в 1986 году, когда Майкл Джексон приобрел издательский каталог АТВ, основу которого составили 200 песен "Битлз", за 47,5 миллионов долларов. В мае Аллен Кляйн подписал с "Битлз" трехгодичный контракт по менеджменту группы, после того как контрпредложение Пола было отклонено тремя голосами против одного. Потребовав для себя 20 процентов от всех доходов по контрактам, которые будут подписаны при его участии, Кляйн обеспечил себе поддержку музыкантов в решении первой намеченной задачи: добиться пересмотра условий контракта между "Битлз" и "И-Эм-Ай", который должен был оставаться в силе еще в течение восьми лет. Свои переговоры он основывал на той статье контракта, в соответствии с которой "Битлз" должны были в течение этого периода записать девяносто вещей. Учитывая интенсивность работы в период записи "Белого альбома", группа была близка к тому, чтобы выполнить установленную квоту. Если "И-Эм-Ай" хотела, чтобы ребята продолжали записывать новые песни, для этого требовалась новая финансовая мотивация. Даже злейшие враги всегда считали Аллена Кляйна одним из лучших специалистов в музыкальном бизнесе по ведению переговоров. Когда же была достигнута договоренность с сэром Джозефом Локвудом, он удостоился похвалы даже из уст Истманов. Согласно договору, подписанному 1 сентября 1969 года, авторские отчисления в пользу "Битлз" в Америке на период трех последующих лет увеличивались с 40 до 57 центов, причем не только на новые пластинки, но и "на всю существующую продукцию". (Тем самым была подготовлена почва для прибыльных повторных тиражей, осуществленных компанией "Кэпитол" в семидесятые годы.) Через три года отчисления увеличивались до 72 центов за альбом, что было почти вдвое больше того, что "Битлз" получали в тот момент. Для этого "Битлз" должны были выполнить единственное условие: объем продаж двух последних альбомов группы должен был превысить полмиллиона копий каждый. Тем не менее самой важной чертой нового договора было не увеличение суммы процентных отчислений, а совершенно новый подход к ведению собственных дел со стороны "Битлз". С этого момента "Эппл" становилась владельцем всех пластинок "Битлз" в Соединенных Штатах, где "Кэпитол" получала лицензию на производство и распространение продукции. Подобный контракт Кляйн уже подписал в свое время для "Роллинг Стоунз", и вскоре такая форма была признана идеальной для всех наиболее известных ансамблей. Она предоставляла музыкантам абсолютное право самим распоряжаться своей продукцией со всеми вытекающими отсюда последствиями, касающимися политики продаж. Кроме того, они получали определенные преимущества в плане налогообложения, поскольку теперь не были обязаны переводить в Великобританию все свои доходы и платить налоги на сверхприбыль, доходившие порой до 110 процентов. Добившись радикального пересмотра важнейшего контракта, касавшегося звукозаписывающей деятельности группы, Аллен Кляйн наконец-то усадил "Битлз" в водительское кресло. Теперь, при условии, что они будут продолжать выпускать по два альбома, три сингла и одному сборнику в год, сохраняя при этом обычный уровень продаж, у них очень скоро должно было появиться именно столько денег, сколько им было принято приписывать.


Предыдущая Следующая

michelle ranyar © 2003