"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

Когда я выходила из своего кабинета, Джон был уже у входной двери. Мы вышли из квартиры и вызвали лифт. Ни один из нас не проронил ни слова. Когда подошел лифт, мы оба вошли в него. Как только двери закрылись, Джон повернулся ко мне, схватил и прижал к себе, обхватил мое лицо руками, прижался ртом к моим губам и стал целовать меня. "Я мечтал об этом весь ебучий день", – сказал он.

Я оттолкнула Джона. Он увидел, что я очень огорчена, и это его озадачило. Йоко дала ему ЦУ. Он всегда верил, что, каким бы диким ни было то, что она говорит ему – она всегда права. Мы молча вышли из лифта и направились через двор Дакоты к лимузину, припаркованному на Западной Семьдесят Второй улице. В смущении и тяжелом молчании мы ехали в студию, тогда как раньше вовремя этих поездок между нами обычно происходила легкая беседа.

Это была первая запись, во время которой работали над наложением вокальных и гитарных партий. Джон собирался добавить двухили трехголосье к большинству вокальных партий, записанных им на прошлой неделе. На это обычно уходит много времени, поэтому в течение одной ночи можно полностью сделать лишь две-три песни. Как обычно, он был обеспокоен своими вокальными возможностями. Он хотел услышать, как звучал его голос, когда на вокальные партии накладывалось эхо.

В тот вечер у Джона был чудесный голос, и запись, несмотря на напряжение, шла гладко, как и всегда. Время от времени Джон подходил ко мне и спрашивал: "Ну, как тебе? Ну, как тебе?" Иногда, говоря со мной, он был так возбужден, что даже подпрыгивал. "Мэй, ты сердишься? Тебе что-нибудь нужно?" Я поняла, что у Джона два способа ухаживания за женщиной: интересоваться ее мнением и пытаться сделать что-нибудь приятное.

В то время как Джон был в наилучшей форме, мне было не по себе, особенно, когда он начал петь "Mind Games" (Умственные Игры). Я поняла, что каким-то образом попала в умственные игры, которые шли между Джоном и Йоко. Мне казалось, что инцидент в лифте был подготовлен Йоко и что, когда Джон вернется домой, он обо всем ей доложит. Она найдет какое-нибудь оправдание тому, что в ее план вкралась ошибка. А на следующий день с восходом солнца Йоко встанет с другим грандиозным планом – и я молила Бога, чтобы на этот раз меня в нем не было.

Когда кончили записываться, Джон зачехлил свою гитару, подошел ко мне и сел рядом. "Я хочу поехать к тебе домой". "А я не беру тебя с собой." Я встала и направилась к двери. Он взял меня за руку и потянул к себе. "Пойдем, Мэй. Я хочу к тебе." Я отстранилась: "Нет!" – "Ну пойдем. Пойдем". Он походил на подростка, уговаривающего девчонку.

"Джон, я не беру тебя с собой, и это все!"

Он не отвечал. Вновь,когда мы ехали в лимузине по Восьмой авеню, в машине царило безмолвие и было очень неуютно. Автомобиль наконец подъехал к Дакоте, и Джон открыл дверь, чтобы выйти. Он наклонился к распахнутой двери. "Берегись маленьких зеленых человечков, – сказал он загадочно. – Они могут войти к тебе сегодня ночью." После этого он закрыл дверь.

* * *

На следующее утро Йоко вошла в мой кабинет. "Вы были вместе прошлой ночью?" Я не смотрела на нее. С опущенной головой я продолжала работать, но чувствовала, что она пристально смотрит на меня. Затем с удивительной мягкостью она сказала: "Если что-нибудь случится, не бойся." Постояв немного, Йоко вышла из кабинета. Она не появлялась весь день. Не появлялся и Джон, пока в шесть часов не настало время ехать в студию. В тот вечер Джон был самим собой, как прежде. Он не делал попыток приставать ко мне, мы добродушно подшучивали в лифте и в лимузине и дурачились в студии. Запись, во время которой снова накладывали вокальные партии, прошла гладко. Я позволила себе расслабиться.

Однако, когда запись была закончена, Джон снова объявил, что хочет ехать ко мне. Я ничего не ответила, но, сев в лимузин, сразу же приказала водителю ехать сначала в Дакоту.

"Маленькие зеленые человечки могут прийти к тебе ночью", – сказал он, когда машина подъехала к зданию.

Лежа в ту ночь в постели, я думала о Джоне. Какая-то часть во мне говорила, что он привлекателен. Мне нравилось его остроумие, его приятная наружность, его ум, его талант. Мне нравились его мягкие ореховые глаза и его царственный нос. Почему же тогда я не отвечала на его попытки? Может, я трусиха? Может, мне настолько промыли мозги строгим католическим воспитанием и мой строгий отец, что я даже не могла позволить себе и думать о романе с Джоном? А что бы я делала, размышляла я, если бы это было идеей Джона, а не Йоко? Вела ли бы я себя по-другому? Но это не могло быть идеей Джона. Я понимала, что даже несмотря на то, что я была умна и хорошо работала, мужчины вроде Джона – талантливые и знаменитые – никогда не заводят любовь с такими женщинами, как я. Мы работали для таких мужчин, как Джон, но не заводили с ними интриг. В конце концов я выбросила все эти мысли из головы. Я уверилась, что это была идея Йоко, а не Джона, и решила не пользоваться ни той, ни другой возможностью.

Предыдущая Следующая