"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

Один или два дня спустя после очередного звонка Йоко, Джон повесил трубку и повернулся ко мне со смущенным выражением лица. Он уже что-то хотел сказать, когда телефон снова зазвонил. "Я не знаю, кто это", – услышала я слова Джона. Звонки продолжались, и я видела, как он все больше и больше раздражался от игры Йоко "Угадай кто?".

"Что она хочет?" – наконец спросила я его.

"Йоко говорит, что хочет пойти с кем-то. С кем-то, от кого она без ума. Она не говорит мне, кто это. Что ты об этом думаешь?"

Мы начали перебирать различные имена. "Держу пари, Это Дейвид Спинозза", – сказал наконец Джон, имея в виду молодого гитариста из группы Йоко, которого она назначила продюсером своего нового сольного альбома.

Джон взял телефон и позвонил ей, чтобы высказать свою догадку. Похоже было, что Йоко не возражала.

"Ты не огорчен?" – спросила я его, когда он отошел от телефона.

"Я хочу Йоко счастья, – ответил он. – Я не хочу, чтобы она была одна. Больше всего я боялся, что она никого не найдет." Он помолчал. – "Я просто хочу, чтобы она была счастлива".

Через несколько минут Йоко позвонила снова, и я взяла трубку.

"Мэй, выйди в другую комнату. Мне нужно поговорить с тобой."

Я сделала, как мне велели. Джон не возражал. Он был рад, что Йоко отвязалась от него на время.

"Да, Йоко," – сказала я, взяв с напряжением трубку.

"Что с тобой такое?" – прошептала она.

"Ничего".

"Я разочарована в тебе. Я просто в шоке."

"Почему?"

"Я думала, что ты понимаешь. А ты просто не понимаешь."

"Не понимаю, о чем ты говоришь."

"Это ты сказала Джону о Дейвиде. Это меня просто разозлило. Я очень расстроена."

Я достаточно хорошо знала Йоко, чтобы понять: что бы я не говорила, у нее было настроение задать мне жару. Защищаться значило бы только подливать масло в огонь.

"Ты не понимаешь, как я расстроена? Ты расстроила меня. Ты ничего не понимаешь."

Я молчала.

"Ты ничего не понимаешь."

"Да, видимо, я не понимаю."

"Ты что, не знаешь, что это не твое дело – давать Джону какие-либо сведения? Эти сведения должны идти от меня. Ты занимаешься не своим делом".

Она держала меня на телефоне, выговаривая за самодеятельность, за то, что лезу не в свое дело, что не оправдываю ее доверия.

После того, как я повесила трубку, она снова продолжала звонить и настаивать на конфиденциальном разговоре со мной. Во время этих разговоров она продолжала свою безжалостную экзекуцию, пока не убедилась, что я больше никогда ничего не скажу Джону до тех пор, пока не согласую это с ней. Джон не обращал на все это внимания. "Эта ебучая Йоко, – сказал он. – Она не знает меры." И Джон просто отмахнулся от всего, что произошло.

Позже он сказал мне: "Представь, что она начнет с Дейвидом Спиноззой, когда будет с ним в студии". Он помолчал – "Может, она думает, что у нее может быть Дэйвид, а у меня – ты, и все мы можем жить в Дакоте, и никто ни хуя не узнает."

Я задумалась над тем, что Джон мог случайно набрести на истину, а потом поняла, что сама я, наверное, никогда не узнаю эту истину.

* * *

Таким образом, наш "тихий" отдых в Лос-Анджелесе начал "разогреваться". В тот уик-энд мы съездили в Лас-Вегас с Эллиотом Минцем, чтобы посмотреть Фэтса Домино, который играл в отеле Фламинго. Назад ехали вместе с Тони Кингом и его другом, композитором Майклом Хейзелвудом, остановившись по пути в заброшенном городе с привидениями в пустыне. Мы побродили вокруг и пофотографировали друг друга в жутких позах. Лас-Вегас и этот город с привидениями походили на два различных по типу кладбища, и оба действовали нам на нервы.

На следующий вечер Эллиот повез нас и своего друга Сэла Минео в одну занятную дискотеку/кабаре. Джон был поглощен тем, что творилось вокруг него. Его занимали всякие сексуальные штучки и слухи о том, кто с кем спит, кто ведет беспутную жизнь, а кто правильную. Джон не осуждал гомосексуализм, но его очень интересовало, кто "голубой", а кто – нет.

Он знал, что его появление в этом увеселительном заведении может повлечь слухи о его собственной гомосексуальности, и это его забавляло. Он рассказал мне, что когда-то ходили слухи о нем и его первом менеджере Брайане Эпстайне и что он всегда отрицал это. Ему нравилось, что людям щекотало нервы подозрение о его мужественности. Тогда стала смеяться и я. "Как это может кто-либо поверить, что мужчина, так не равнодушный к женщинам, как ты, может быть "голубым"?" – сказала я ему.

После шоу мы вернулись в квартиру Минео. Меня мучила жажда, и Минео сказал мне заглянуть в холодильник.

Там ничего не было кроме бутылки с амил-нитритом.

Минео сказал Джону, что знаком с Эвой Гарднер. "Я ее настоящий поклонник. Я люблю Эву", – взволнованно сказал Джон.

Минео пошел к телефону, позвонил в Лондон, разбудил Гарднер и сказал, что с ней хочет поговорить Джон. Джон взял трубку. "Эва, это ты? Эва, я считаю тебя прекрасной актрисой. Я видел все твои картины. Боже, неужели это действительно ты?" Они поговорили минут пять, после чего взволнованный Джон передал трубку назад Минео.

Предыдущая Следующая