"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

* * *

Через несколько дней Гарольд Сидер сказал, что хочет обговорить с Джоном все проблемы Эппл. "Эти дела слишком запутанные, чтобы говорить по телефону. Лучше, если мы встретимся."

Поскольку все юристы Джона базировались в Нью-Йорке, Сидер предложил нам на недельку вернуться в Нью-Йорк, чтобы встретиться сразу со всеми.

Сидер позвонил в тот момент, когда работа над альбомом Спектора совсем прекратилась, и Спектор не отвечал на наши звонки. В любой нормальной ситуации такой альбом мог быть завершен за месяц. У нас же уже ушло три месяца, и конца этому не было видно.

"Съездим на неделю в Нью-Йорк и по крайней мере выясним юридические дела", – сказал Джон. Он попросил Мэл Эванса встретиться в квартире Гарольда Сидера. Мы не были там после того, как Джон разгромил ее после инцидента с "коктесом". Сидя с Мэлом среди завала, Джон сказал: "Мэл, мы уедем на недельку. Я хочу, чтобы за это время все в этой квартире было восстановлено и расставлено по местам. Чтобы, когда мы вернемся, все было, как новое."

"Я все сделаю", – ответил Мэл.

"Я также хочу, чтобы отремонтировали мою гитару."

"Она будет как новая."

Джон дал Мэлу мою цепочку.

"Это самое важное. Я хочу, чтобы ее починили и починили отлично."

Мэл взял цепочку. "Я займусь этим в первую очередь завтра утром."

* * *

Мы решили, что в Нью-Йорке будем жить в моей однокомнатной квартире, которую Джон всегда считал уютной и симпатичной. Предыдущие пять месяцев мне приходил счет за аренду жилья, и я платила 195 долларов из своих сбережений. Я никогда ничего не хотела от Джона, но мысль о том, что за пять месяцев я истратила 1200 долларов, действовала мне на нервы: я копила их три года.

Когда я сказала Джону, что не могу больше позволить себе платить за аренду, он сказал: "Я хочу, чтобы у нас всегда было. где остановиться в Нью-Йорке." Мне не хотелось терять квартиру, и Джон посоветовал отсылать мой счет за аренду его бухгалтеру.

Потом Джон позвонил Йоко и сказал, что мы едем. "Если понадобится, найдешь нас у Мэй", – добавил он. Мы собрались и на следующий день уехали.

Когда мы добрались ко мне домой в Нью-Йорке, Джон растянулся на кровати. "Хорошо быть снова в Нью-Йорке! Я всегда чувствую себя лучше здесь!" Он не придуривался. Почти сразу произошла удивительная трансформация, и наша жизнь в Нью-Йорке стала исключительно нормальной, весьма напоминающей то время, когда мы были вместе в конце лета, когда Йоко была в чикаго. Мы рано вставали и ложились, как только заканчивалось шоу Джонни Карсона. По утрам мы пили кофе, читали газеты и звонили по телефону. Джону, раньше не любившему ходить пешком, нравилось бродить по Манхэттену, и после обеда мы обычно подолгу гуляли. Особенно нам нравилось прохаживаться по пятой авеню, рассматривая витрины магазинов. Время от времени люди обращали внимание на Джона, но, к их чести, не беспокоили его.

По соседству с моим домом мы обнаружили небольшой мексиканский ресторанчик и постоянно заходили туда отведать мексиканские комбинированные блюда. Больше всего Джон любил хопперы, и мы часто набирали их полную сумку и брали с собой домой. По вечерам мы иногда ходили в кино, стоя в очереди за билетами, как все. Больше всех нам понравился фильм "Как Все Было".

Вечером Джон также любил ходить в ресторан "Дом" Ричарда Росса. Ричард, которого я представила Джону, с удовольствием обслуживал его. Как только мы появлялись там, Ричард бросал все и не отходил от Джона, считая за честь принимать его у себя. Джон понимал, что нам нужны друзья. В обществе он чувствовал себя хорошо только с друзьями-музыкантами. Однако он полагался на таких людей, как Росс и Эллиот Минц. Джон всегда считал, что посторонние чего-то ждут от него, чего-то, что он может не выполнить, и поэтому он всегда боялся их. Он знал, что никогда не разочарует Ричарда: один лишь вид Джона приводил того в трепет. Порой казалось, что такое рабское преклонение перед Джоном позволяет ему чувствовать себя на публике раскованно.

Джон несколько раз напился в "Доме", а также один раз в японском ресторане, но не буянил.

Кроме хорошего настроения были и другие показатели того, что он в отличной форме. Он отчаянно хотел писать новые песни, но в течение предыдущих четырех месяцев к нему ничего не приходило. Почти сразу, как мы прибыли в Нью-Йорк, когда Джон ложился спать, он начинал записывать слова, фразы и образы в блокнот, который всегда был возле кровати с его стороны. По утрам он с восторгом рассматривал свои записи.

С каждым днем он становился все более уверенным в себе. В конце нашей первой недели в Нью-Йорке я заболела, а в доме не было еды. К моему изумлению Джон вызвался сам сходить в супермаркет.

"Чего ты хотела бы?" – спросил он.

"Я сама схожу", – сказала я.

"Нет, у меня есть деньги. Я могу сходить."

Мы составили перечень продуктов, и Джон пошел в магазин. Через полчаса он вернулся с двумя мешками. Он ликовал. "Я не ходил в магазин уже с детства. Мне это ужасно понравилось!" – воскликнул Джон. Прогулка в супермаркет может показаться тривиальной, но для Джона это было большим делом, ибо он сам в такие общественные заведения никогда не ходил. Он горел желанием снова пойти в супермаркет, что и сделал. Скоро у него вошло в привычку выбирать, что он хочет поесть, вместо того чтобы есть, что ему дадут. Джон также стал спокойно расплачиваться в кассе. В Лос-Анджелесе ему нравилось, когда за него платили другие, потому что считать мелкие деньги, как и набирать номер телефона, было нудно. Мне же хотелось, чтобы Джон действовал независимо, и на эти походы в супермаркет я смотрела как на важный шаг в этом направлении, и очень ему радовалась.

Предыдущая Следующая