Аккорды |
|
|
"Не могу, Пит, – сказал он. – Я не хочу
разбудить ребенка." "Да не разбудишь ты его, Джон, – рассмеялся я.
– Дети безразличны к таким звукам, и к тому же, Шон – в другом конце квартиры." "Все равно: я просто не хочу рисковать, Пит.
Ребенок важнее." Когда передача окончилась, мы некоторое время
поговорили о ней, поглощая огромное количество чая (Джон в очередной раз
отрекся от алкоголя), а затем он принялся вспоминать о своих недавних
приключениях в Гонконге. Как он рассказал, его вездесущий предсказатель
обнаружил, что Джон "выбился из фазы вращения планеты". Для
возвращения в своей "космическое время" Джон должен был совершить
путешествие на противоположную сторону земного шара. Вдобавок ко всему Йоко
настояла на том, чтобы он поехал туда один. "Ничем подобным я никогда не занимался, –
продолжал Джон. – Раньше для меня все организовывали заранее другие. Но мне это
очень понравилось, потому что я справился со всем этим – сам делал все заказы,
сам устраивался в отель, гулял по Гонконгу – и меня ни разу не узнали!"
Затем он сообщил, что они с Йоко ежедневно консультировались у своего
предсказателя и не решались даже выходить из "Дакоты", не получив
перед этим его одобрения. Все это время Йоко молча сидела рядом, и хотя я
неоднократно делал попытку включить ее в наш оживленный разговор, впечатление
было такое, что ей не о чем со мной говорить. В какой-то момент мне вдруг показалось, что я вижу
что-то ползущее по идеально белой стене комнаты. "А это еще что за х...ня,
Джон?" – прошептал я, затаив дыхание. "А, это просто тараканы, – ответил он. – Они в
Нью-Йорке повсюду. От них никуда не деться, даже в "Дакоте". Но к ним
довольно быстро привыкаешь." Джон также поведал мне о своем "потерянном
уик-энде" в Калифорнии, часть которого он провел, слоняясь с бандой
"Ангелов ада". "Представляешь меня, Пит, среди этих маньяков в
клёвых кожаных шмотках и весь этот джаз?!" "Еще бы, Джон! – рассмеялся я. – Очень даже
представляю." "Конечно, представляешь, Пит, – прыснул Джон. –
Ты же меня знаешь!" Заметив, что уже начало светать, он вдруг оборвал
свой рассказ. "Черт возьми, – вздохнул он, – я мог бы говорить, говорить и
говорить, но утром у меня урок японского языка, и это для меня очень важно.
Позвони нам перед своим возвращением в Англию – и мы снова встретимся."
После этих слов он вызвал лимузин, который быстро довез меня до самых дверей
дома брата. Я решил позвонить Джону через два дня. Когда я,
наконец, набрал его номер, трубку сняла Йоко. Прошло несколько минут, прежде
чем он подошел к телефону, но и тогда быстро стало ясно, что он почти не
слушает то, что я ему говорю. Я также слышал приглушенный голос Йоко, стоявшей
неподалеку. В конце концов, Джон прикрыл рукой трубку и с жаром крикнул ей:
"Слушай, Йоко, – услышал я, – он приедет – и п...ц!". "Господи, ОПЯТЬ!.. – простонал я про себя. –
После стольких лет..." Я уже стал подумывать, не отказаться ли мне от
встречи, но потом решил, что если мы с Джоном хотим видеть друг друга, то это
наше личное дело – и черт с ней, с Йоко. Не подозревая, что я слышал их
разговор, Джон предложил, чтобы я позвонил ему, когда подъеду к
"Дакоте", и тогда мы сразу пойдем в его любимый японский ресторан. Когда Джон и Йоко вышли из фойе "Дакоты",
оба они казались необыкновенно напряженными, по крайней мере друг с другом. К
тому же Джон выглядел гораздо бледнее и нервознее, чем два дня назад. и большую
часть вечера его лицо оставалось замкнуто в маску мрачной напряженности. Впрочем, за обедом он был столь же словоохотлив, как
и в предыдущем случае, только на сей раз он говорил почти исключительно о
мистицизме и оккультизме. Йоко между тем оставалась совершенно немой. Он
рассказал мне о том, что видел из окна своей квартиры "летающую
тарелку" над Ист-ривер и в превосходных оборотах описал книгу Карлоса
Кастанеды. (Джон, между прочим, считал свои отношения с Йоко напоминающими
отношения Кастанеды с его индейским учителем племени яки, доном Хуаном.) Он
также сказал, что верит в теорию о том, что в каждом из нас есть две различные личности
– "большое Я" и "маленькое Я". "Так значит, ты по-прежнему в поисках?" –
усмехнулся я. "Да, Пит, – кивнул он, – и нет этому конца и
края." К тому времени, когда мы вернулись в
"Дакоту", Джон почему-то заметно повеселел и еще пару часов мы
провели в его белой комнате за разговорами. Но видя, что он просто очень устал,
и зная, что наутро у него опять будет урок японского языка, я решил уехать
около двух часов. Когда я одел туфли, Джон и Йоко вышли проводить меня
до лифта. Перед тем, как пожать руку Джону, я легонько поцеловал Йоко на
прощанье. Этим умышленно бесцеремонным жестом я как бы хотел сказать ей:
"Давай, Йоко, что прошло, то быльем поросло – зачем нам нужна вся эта
х...ня?!" |