"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

И все же я был настолько возмущен, что около двух недель избегал общества Джона и завел дружбу с нашим одноклассником Дэвидом Джонсом. Как-то днем Дэвид вышел из моего дома и обнаружил, что велосипед угнали. Когда он в полном унынии пошел домой пешком, из кустов материализовался Джон с широкой улыбкой на лице, волокущий за собой пропавший велосипед. Эта картина показалась мне настолько забавной, что я тут же простил ему его предательство.

Несколько лет спустя Джон признался, что все те дни испытывал жгучую ревность. "Я жутко переср..., когда после нашей драки в лаборатории ты начал играть с Дэвидом Джонсом. Я думал, что на этот раз зашел с тобой слишком далеко и потерял тебя навсегда."

Во всяком случае, я не стал крошить его очки: это было бы по-настоящему жестоким и ненужным наказанием. Не видящий без них ничего даже в двух метрах, Джон считал их своей самой ценной вещью. После нескольких лет упрашиваний его тетушка выписала ему приличные очки в черной оправе, уничтожение которых вызвало бы не только гнев Мими, но и вынудило бы Джона вернуться к ненавистным очкам образца "National Helth".

Но даже после приобретения по рецепту дорогих очков в нормальной оправе Джон по-прежнему очень комплексовал из-за них и одевал только в совершенно необходимых случаях. Если, например, никого из нас рядом не было и он не мог прочесть надписи на автобусном указателе, он скорее согласился бы подойти к нему вплотную, чем одеть свои очки или (не дай Бог!) спрашивать у прохожих, как проехать.

Наши местные громилы и хулиганы иногда возмущались тем, как Джон обычно смотрел на лица окружающих. Джимми Тарбак, ныне знаменитый британский комедийный актер, а тогда – знаменитая гроза Вултона, однажды подошел к нам, когда мы шатались по Пенни-Лэйн.

"Что ты на меня щуришься, Леннон?" – спросил он угрожающим тоном.

Когда Джон, по обыкновению, решил проигнорировать эту провокацию, Джимми Тарбак, здоровый рослый парень ухватил школьный галстук Джона и стал его душить. "Слушай, Джимми, – вмешался я, – этот несчастный пидор ни х... не видит. Когда он на что-то смотрит без очков, ему приходится прищуриваться, чтобы увидеть чуть получше".

"Это правда, Леннон?"

"Да, правда", – пробормотал Джон, неохотно извлекая из кармана очки в оправе. Проверив наше утверждение, Джимми Тарбак оставил в покое галстук Джона и пошел своей дорогой.

"Ё... ужас, чуть не влипли! – буркнул Джон. – Если бы Джимми затеял драку, нам бы не поздоровилось."

Позднее, когда Джимми Тарбак и Джон Леннон стали знаменитостями, они встретились на какой-то вечеринке. "Теперь это отличный парень, – сообщил мне Джон впоследствии. – Он, наверное, и не помнит меня, когда мы были детьми."

Помимо очков, самой большой ценностью Джона был его велосипед фирмы "Рэлей Лентон". Тогда мы ухаживали за своими велосипедами с таким же рвением, как сейчас большинство подростков заботится о первой машине. Они давали нам определенную свободу и мобильность и, как ни парадоксально, служили транспортным средством до школы и обратно.

Обычно мы с Джоном каждый будний день встречались около 8 утра на углу Вэйл-роуд и Менлав-авеню и дальше две мили до школы ехали вместе. Но как-то утром, из-за моей неизлечимой способности опаздывать, которая могла вывести из равновесия даже Джона, ему пришлось уехать, не дожидаясь меня. Мчась на всей скорости, я наконец увидел, как он медленно едет по Менлав-авеню, склонив голову над рулем. Как это часто бывало, если он не общался с кем-то, его мысли витали где-то в облаках.

Поскольку Менлав-авеню имела одностороннее движение, обычно Джону не было нужды уделять дороге свое "потустороннее" внимание (в любом случае, без очков он ничего бы не увидел). Но именно в то утро кто-то нелегально припарковал свою машину прямо на этой узкой улочке.

"Джон! Джон!" – закричал я, на секунду опоздав пробудить его от грез. Врезавшись прямо в припаркованный автомобиль, он катапультировался из велосипеда и перелетел через машину. Однако, продемонстрировав виртуозную, кошачью координацию движений, Джон сумел приземлиться посреди дороги точно на ноги.

Когда я подъехал и спросил, не ушибся ли он, его волновал только велосипед; рука его была в крови, но искореженное переднее колесо и тот факт, что велосипед теперь неисправен, доставляли ему гораздо больше мучений. Мы решили оттащить "велик" к нему, и я помог промыть рану и перевязать ему руку. Потом мы выпрямляли покореженное колесо, пока оно не вернулось к первоначальному виду. После этого мы помчались в школу.

Мы опоздали на первый урок на полчаса и нас отправили прямо в кабинет директора. В тот торжественный и важный момент и состоялась наша первая встреча с заменившим вскоре Эрни Тэйлора его преемником – Вильямом Эдвардом Побджоем.

По внешним данным новый директор, хотя и был столь же далек от преподавания, как и м-р Тэйлор, был гораздо менее впечатляющей фигурой. Уже известный всем школьникам под кличкой "Пучеглаз" (кличка обыгрывает фамилию: "Pobjoy" превращена в "Popeye" – "Пучеглаз". – прим. пер.), он был худощав, с бегающими глазками и манерами педанта, ему было всего 35 – намного меньше возраста большинства учителей. Тем не менее, этот мрачный нелюдим при первой встрече достаточно впечатлил нас своими авторитетом и властностью. Лишь огромная способность Джона убеждать, вместе с обследованием перезабинтованной руки смогли убедить м-ра Побджоя, что Джон действительно пострадал в велосипедной аварии.

Предыдущая Следующая