Аккорды |
|
|
Поскольку Джон был не в состоянии подниматься по
лестнице, мне пришлось тащить его на себе все те шесть проклятых лестничных
пролетов. "Это тебе будет нех...вая наука, – кудахтал я, погружая сильно
посиневшую лодыжку Джона в таз с горячей водой. – Вздумал прыгать через машины,
как какой-то ё...й идиот!" "Ну, хоть ты-то, Пит, не вали на меня! Мне и
так уже досталось!" Через час лодыжка Джона приобрела еще более
удручающий вид. Весь следующий день он был просто не в состоянии ходить, а
доктор в недвусмысленных выражениях посоветовал отказаться от вечернего
выступления. "Х... вам! – огрызнулся Джон. – Я не дам аннулировать концерт
из-за меня!" В конце концов, его доволокли до самой сцены, откуда
он, кривясь от боли, доковылял к своему микрофону. Все представление он стоял
на месте, перенося весь вес на здоровую ногу; но играл и пел с небывалым
апломбом, и я уверен, что никто в зале не заметил, что их герой бьется в
мучительной агонии. К следующему вечеру нога Джона настолько
поправилась, что мы, сбежав в очередной раз от битломаньяков, решили взять с
собой наших жен и прокатились по наиболее фешенебельным заведениям Лондона. И
мы настолько там разошлись, что когда последний ночной клуб закрылся, нам все
еще не хотелось ехать домой. "Давай тогда устроим ранний завтрак", –
предложил я. Но Лондон в четыре часа утра едва ли не самый безжизненный город,
и единственным местом, куда мы смогли заехать, оказался кафетерий аэропорта в
Кенсингтоне – на той же улице, где был дом Джона. Когда мы покончили с яичницей и беконом, пустой
кафетерий начал оживать. Вид путешественников, садящихся на первые автобусы до
аэропорта "Хитроу" быстро возбудил в мозгу Леннона типичный порыв:
"Давай тоже туда рванем и сядем в какой-нибудь ... самолет! В первый
самолет, который попадется!" "Ты, наверное, шутишь", – сказал я. "Нет, наоборот, давай, уедем отсюда на х... и
улетим!" "Да у тебя же вечером снова концерт!" "А! Х... с ним! Успеем! Мы только слетаем на
Канарские острова или еще куда на пару часов – и вернемся назад." Без дальнейших церемоний Джон приказал своему многострадальному
шоферу мчать нас в аэропорт "Хитроу". Развалившись на заднем сиденье
"Роллс-Ройса" и глядя на пригородный ландшафт, озаряемый серым
лондонским рассветом, я боролся с соблазном заснуть. "Это какая-то страна
исполнения желаний, – сказал я сам себе. – Еще несколько дней назад я вкалывал
в старом дурацком кафе, а теперь лечу на день на Канарские острова!" Но в справочном отделе аэропорта нас ожидало
сокрушительное разочарование. "Какой следующий рейс?" – спросили мы,
затаив дыхание. "Манчестер". Трудно было вычислить более точное слово для
уничтожения нашего сказочного путешествия: Манчестер расположен в И тут, рассматривая расписание в поисках более
экзотического маршрута, мы вспомнили, что даже не взяли с собой паспорта. После
этого с большой неохотой мы признали, что самым мудрым будет отправиться домой
спать. Эта фантастическая неделя пронеслась незаметно.
Каждый вечер мы с Бет ходили на концерты БИТЛЗ и потом полуночничали с Джоном и
Син до утра. Днем мы с хозяином дома почти не виделись, ибо он постоянно был
занят профессиональной деятельностью. Насколько мне известно, наиболее приятной
ее частью было чтение пробных оттисков его первой книги "Джон Леннон в
своей манере письма", выпуск которой был намечен на март наступающего
года. (Я был в квартире, когда приехал Роберт Фримэн и сфоторафировал автора на
кухне – для оформления обложки книги). Джон с гордостью показал мне непереплетенные
страницы и я сразу узнал несколько гротескных рисунков и его нелепые
четверостишия тех бесславных лет, которые мы провели в Куари Бэнк, где Джон
часто разнообразил серые дни, украдкой подбрасывая на мою парту клочки бумаги –
в те секунды, когда учитель отворачивался. Затем он поведал мне, что поначалу
собирался открыть "В своей манере письма" посвящением: "Питу,
который первым прочел все это". Но, зная, что Мими будет возмущена, если
он посвятит книгу мне, а не ей, Джон решил отвести страницу для посвящений
рисунку таинственного кудрявого паренька, на голове и руках которого сидели
странного вида птицы. Как сообщил мне Джон, это была его карикатура на Вашего
покорного слугу – и способ скрытого посвящения этой книги мне без оскорбления
чувств его тетушки. И без слов понятно, что я был необычайно польщен... В
праздничный новогодний вечер к нам присоединились Джордж и Ринго. Они дали
согласие отправиться на вечеринку, устроенную Джоном Блумом, печально известным
магнатом стиральных машин, который упорно искал расположения БИТЛЗ. Всю свою
жизнь Джон, словно сладкое, привлекал к себе "изобретателей чудес"
всех мастей. "Блум говорит, что если мы дадим ему миллион фунтов, то через
месяц он вернет нам два милилона!" – восторженно повторял он. "Ты
будь поострожней, – сказал я. – Если кто-то действительно может такое сделать,
он сделает это для себя, а не для тебя". Мои опасения, наверное, разделял
и Брайан Эпстайн, ибо Блум, чьи беспрецедентные финансовые аферы привели в
конце концов к огромному национальному скандалу, так и не смог запустить лапу в
битловские деньги. Во всяком случае, большую часть предновогоднего вечера мы
бродили по улицам, тщетно пытаясь отыскать дом Блума. К нашим досадам
добавились и приставания многочисленных прохожих, в том числе и элегантной
женщины средних лет в меховом пальто. "Это он! – завизжала она. – Живой
Битл! Я глазам своим не верю! Ах, подожди, я сейчас всем расскажу!"
"Вот, смотри, Пит, – шепотом пробормотал Джон и повернулся к этой даме с
дружелюбной улыбкой. – Ты, старая ё...я корова, – произнес он приятным тоном. –
Неужели тебе ни х...я не стыдно за такое поведение посреди улицы в твои-то
годы, старая ты п...?" Совершенно не замечая злобных оскорблений Джона,
эта изысканная дама продолжала орать в своей истеричной манере: "Джон
Леннон из БИТЛЗ! Надо скорее рассказать моему мужу!" "Ну конечно, – с
улыбкой кивнул Джон, – уё...й на х..й. Иди и расскажи всем, что ты видела
великого Джона Леннона. Будь здорова, с Новым годом!" |