На главную

Аккорды

 

Предыдущая Следующая

Служба иммиграции и натурализации получала письма от форменных маньяков, зациклившихся на Джоне и Йоко. Какой-то псих жаловался: "Йоко Оно поставила подслушивающее устройство в моем доме, она преследует и шантажирует меня... В ее квартире имеются вредоносные аппараты, какие-то явно шпионские приборы".

Тогда мало кто мог предположить, насколько серьезные последствия будут иметь эти угрозы.

Борьба Джона с властями получила мощную поддержку общественности. На защиту четы Леннон встали "Черные пантеры". Их газета обвинила "фашистское правительство Соединенных Штатов, решившее воспользоваться случаем и расквитаться с Джоном Ленноном, который неоднократно использовал весь свой талант певца и поэта-песенника для критики американской агрессии во Вьетнаме и подавления трудящихся масс в нашей стране".

"Пантеры" проводили параллель между участью Джона и Йоко и судьбой американских негров: "Джон сполна испытал унижения и нищету, родившись в семье рабочего, в одном из беднейших районов Англии – в ливерпульском гетто [это, конечно, было сильным преувеличением. – Прим, авт.]. Но Джон Леннон сумел вырваться из лап бедности, как это удалось сделать немногим черным в Америке, которые стали артистами". "Если бы Йоко была не японкой, а белой женщиной, американский суд автоматически подтвердил бы ее право воспитывать дочь здесь. Из-за расистских предрассудков судейских чиновников и из-за предпочтения, оказанного ими ее первому мужу – белому, – суд растянул эту тяжбу на поразительно длительный срок..." Статья завершалась утверждением: "С поддержкой народа они сумеют победить свиней. Вся власть – народу!"

Эта риторика кажется сегодня чрезмерной, однако преследования Джона со стороны администрации Никсона и впрямь можно было бы расценить как "фашистские", если под фашизмом понимать использование государственной машины для уничтожения политической оппозиции и подавления гражданских прав и свобод.

Поддержал Джона и журнал "Роллинг стоун". В июньском номере Ралф Глисон опубликовал статью, призвав в ней всех союзников к решительным действиям. "Куда же вы все пропали, черт возьми?! Почему не гудят телеграфные провода, почему не толпится народ в почтовых отделениях, почему зал судебного заседания не осаждают те, кому он своей музыкой доставил столько удовольствия, кого он просвещал, кого учил житейским премудростям?!"

Хотя Джон и Йоко получили столь мощную поддержку в прессе, в их адрес летели и проклятия. Обозреватель из лагеря правых Виктор Ласки уверял, что "за свой вклад в расширение коммунистической агрессии в Индокитае и ослабление мощи нашей родины они, безусловно, заслужили высших почестей в Ханое".

Весной 1972 года Джону и Йоко захотелось немного поездить по стране. Они отправились в автомобильное путешествие вместе со своим ассистентом Питером, который сидел за рулем старенького "рэмблера". Путешествие через континент они завершили в калифорнийском городке Оджай, где временно сняли небольшой дом. В июне их навестил там Эллиот Минц. Он неоднократно интервьюировал их по телефону для своей программы на крупнейшей лос-анджелесской радиостанции. "В день нашего знакомства, – вспоминал он, – мы на протяжении пяти или шести часов только и спорили о политике. Мы говорили о проблемах, которые они затронули в песнях альбома "Однажды в Нью-Йорке", об их тяжбе с иммиграционной службой, о многом другом. Большую часть времени мы провели возле бассейна под открытым небом. Вернувшись в дом, они повели меня в ванную. Джон и Йоко сели на край ванны и закрыли дверь. Я стоял и смотрел, совершенно не понимая, что происходит. Йоко открыла горячий и холодный краны и стала наливать воду в ванну. Когда ванна была полна до краев, они шепотом стали меня уверять, что в доме может быть установлена подслушивающая аппаратура. Потом она выключила воду, и мы пошли в гостиную. Я был в совершенном недоумении.

Они с энтузиазмом рассказывали о новом альбоме и дали мне прослушать какие-то куски. Они то и дело обращались ко мне: "Ну, как тебе это? А это совсем новая вещь!" Я впервые услышал тогда песню "Женщина – что черномазый в этом мире" и понял, насколько же изменился политический климат в стране со времен 60-х годов. Я тогда подумал: "Это уже очень серьезно. Они ничего не боятся". Я был поражен, насколько они, оказывается, были преданы своим идеалам, в которые так искренне верили".

За шесть лет работы в Лос-Анджелесе Минц подготовил на радио и телевидении не одно блестящее интервью со многими знаменитостями. Среди его гостей в разное время были главные герои 60-х: Мик Джеггер, Тимоти Лири, Р.Д. Лэинг, Джек Николсон, Донован, Сальвадор Дали, Джоан Баэз и – Джон и Йоко. "В последнюю передачу с ними, – вспоминал Минц, – я включил несколько песен из альбома "Однажды в Нью-Йорке". Мне в студию сразу же позвонил директор программы, чтобы обсудить, как он выразился, "план будущей работы станции". Когда наш телефонный разговор подошел к концу, я попросил: "Позвольте мне только попрощаться со слушателями". Он разрешил. Напоследок я прокрутил в передаче "Власть – народу!".


Предыдущая Следующая

michelle ranyar © 2003