На главную

Аккорды

 

Предыдущая Следующая

Статья Мэй Брасселл в августовском номере "Реалиста" за 1972 год прорвала информационную блокаду "уотергейтского взлома" как раз в то время, когда пресса удовольствовалась заявлением Никсона, будто "никто из сотрудников Белого дома, никто из членов администрации не был замешан в этом весьма странном инциденте". Статья в "Реалисте" появилась за два месяца до того, как материалы Вудварда и Бернстайна в "Вашингтон пост" произвели сенсацию. Брасселл точно идентифицировала взлом штаб-квартиры демократической партии как составную часть широкой преступной кампании против недругов Никсона. Она связала воедино информацию о связи уотергейтских взломщиков с ЦРУ, слова жены Джона Митчелла о "грязных штучках" администрации и просочившиеся в прессу сообщения о том, что предвыборная стратегия Никсона предусматривала использование провокаторов, которым вменялось изображать радикалов, пытающихся сорвать национальный съезд республиканской партии. Джон, наверное, должен был понять, что попытки Никсона депортировать его из страны тоже являлись составной частью этой широкомасштабной кампании.

Но насколько широкомасштабной она была? Брасселл считала, что "уотергейт" – это не просто один их элементов предвыборной кампании Никсона. Она утверждала, что данное преступление было спланировано как компонент "политического государственного переворота" теми же людьми, которые "привели к власти Гитлера" и "убили президента Кеннеди и Роберта Кеннеди". А теперь они попытались "отбросить нашу конституцию" и сорвать выборы 1972 года, чтобы установить в Соединенных Штатах "фашистскую диктатуру". Появление подобной горячечной теории заговора было отчасти инспирировано недавними заявлениями Луиса Тэквуда, грозившего рассказать о невероятных вещах, которые он узнал, будучи тайным агентом спецслужб.

Строго говоря, осознать истинные масштабы "уотергейтского заговора" в то лето не представлялось возможным. Даже когда Вудвард и Бернстайн обнародовали полученные ими сведения, представителям Никсона почти удалось убедить общественность, что статьи в "Вашингтон пост" содержат "нагромождение нелепостей", "бессмысленную ложь" и вообще являются образцом "вопиюще безответственного журнализма". Тем не менее, если Джон финансировал издание журнала со статьей Мэй Брасселл, это означало, что сам он был весьма напуган обстоятельствами своего дела. "Мы все находились во власти паранойи, – вспоминал в 1983 году Красснер. – Меня называли параноиком. А я и сам думал – уж не сошел ли я с ума, в самом-то деле?.."

Размышления Красснера о политических заговорах не ограничились поисками связи между убийством братьев Кеннеди и "уотергейтским взломом". Он поделился с Джоном своими мыслями о том, что "все политические убийства являются также убийствами культуры. Меня интересовало его мнение о смерти Джэнис Джоплин, Джима Моррисона, Джими Хендрикса, а также и Отиса Реддинга, которые, возможно, только выглядели как самоубийства, – ведь все эти люди были бунтарями и образцом для подражания, находясь на гребне волны молодежного движения. На это Джон мне ответил: "Нет, нет, они просто вели саморазрушительную жизнь". Но несколько месяцев спустя, когда его дела приняли очень серьезный оборот, он сам напомнил мне об этом разговоре и сказал: "Слушай, если что-нибудь случится со мной или с Йоко, то это будет не несчастный случай"". Это замечание, сделанное осенью 1972 года, свидетельствует, что процесс о депортации пробудил в душе Джона самые страшные предчувствия.

Чтобы проявить гражданскую лояльность, Джон принял приглашение участвовать в благотворительном концерте в "Мэдисон-сквер-гарден" в августе 1972 года для фонда Джералдо Риверы "Один на один". Этот фонд финансировал лечение умственно отсталых детей. Сегодня подобное мероприятие воспринималось бы как само собой разумеющееся. Однако в 1972 году развернулся громкий скандал, когда Ривера предал гласности информацию о кошмарных условиях содержания умственно отсталых больных в приюте "Уиллоубрук" в Штате Нью-Йорк. В своей телевизионной программе Ривера показал документальный фильм, из которого явствовало, что пациенты подвергаются там истязаниям, лишены возможности носить нормальную одежду и живут в антисанитарных условиях.

"Мы поставили своей задачей с помощью этого концерта вызволить больных из заточения, – рассказывал мне Ривера. – Помимо того, что их держали там под замком, в грязи, им не разрешали показываться на глаза людям. Устраивая для них этот благотворительный концерт, мы хотели просто вывести их на волю, чтобы они очутились среди множества людей, чтобы все могли общаться друг с другом один на один – вот откуда название нашего концерта.

Сначала мы собирались провести однодневный фестиваль в Центральном парке – нашей темой была песня "Вообрази себе". Мы планировали каждого больного включить в пару со здоровым человеком – всего в парке должно было собраться двадцать пять тысяч зрителей. Спор возник, когда стали решать, надо ли приглашать больных на вечерний концерт в "Мэдисон-сквер-гарден". Тогда, конечно, мы потеряли бы много средств. Но Аллен Клайн и Джон просто купили билеты на пятьдесят тысяч долларов и раздали их больным и помощникам-добровольцам".


Предыдущая Следующая

michelle ranyar © 2003