На главную

Аккорды

 

Предыдущая Следующая

Однако летом 1967 года ничто еще не предвещало такого развития событий. "Битлз" тогда олицетворяли не только путь самопознания с помощью ЛСД, но и "власть цветов". "Новым левым" "власть цветов" казалась безнадежно далекой от политики, однако хиппи воплощали революцию в культуре. Хиппи принципиально отвергали буржуазное общество как таковое, им претили все устои буржуазного мира: подавление сексуальности, культ частной собственности, индивидуализм, конкурентная борьба, авторитарный дух семьи, разделение социальных функций на "мужские" и "женские", примитивная логика мышления и показная чистота нравов. "Власть цветов" выдвигала утопические идеи в политике. Их коммуны породили альтернативное сообщество и альтернативную культуру на обочине "нормального" мира. В сообществе хиппи ценилась игра, а не работа, спонтанность, а не регламентация, коллективная бедность, а не индивидуальное приобретательство. "Власть цветов" отвергала не только господствовавшие в обществе политические взгляды, но и политическую программу "новых левых". В тактике конфронтации с государственными структурами, в массовых антивоенных демонстрациях и маршах протеста хиппи видели всего лишь проявление существующего порядка вещей: по их мнению, движение протеста затрагивало тот же спектр политических и социальных проблем, а участники движения стремились к политической власти и своими действиями не пытались устранить традиционные модели классового господства и репрессивного подневольного труда. Несмотря на ярко выраженный отказ от политического активизма, хиппи способствовали распространению идейного влияния "новых левых" в обществе – может быть, даже вопреки своим намерениям и, уж во всяком случае, совершенно без всякого умысла. Они расширили самое представление о политических проблемах. Внешняя и внутренняя политика правительства были не единственными – и даже не самыми главными – формами социального угнетения, которым, по их мнению, надлежало бросить вызов. Угнетение личности в семье, репрессивная организация трудового процесса и общественного досуга, подавление сексуальности – хиппи настаивали, что любое радикальное движение должно уделить внимание именно этим проблемам частной жизни и развернуть широкую политическую кампанию за освобождение личности в обществе.

Они также настаивали на том, что борьба с буржуазным обществом не может сводиться лишь к критике и протесту. Ценности контркультуры, считали хиппи, следует воплощать в практической жизни каждодневно. Причем этот радикальный проект был предназначен для осуществления не в каком-то отдаленном будущем: работа по созданию нового общества должна начаться немедленно, в рамках старого миропорядка.

Протест хиппи против конформистского общества сочетал в себе элемент игры, фантазии и импровизации. Уличная жизнь хиппийских кварталов поражала сторонних наблюдателей театральностью всего происходящего: хиппи находили удовольствие в эпатаже обывателей. Когда в 1967 году переполненные туристами автобусы проезжали по Хейт-Эшбери, хиппи бежали рядом с зеркалами наперевес. Эта черта жизненного стиля хиппи определила и тактику их движения. Они продемонстрировали, как можно выдумывать новые формы социального протеста и сопротивления. Они, по существу, расширили рамки политического активизма.

Хиппи считали, что революция вызывает изменения не только в социальной и политической организации общества, но и в сознании. Они понимали куда лучше, чем зачинатели движения "новых левых", что общество устанавливает свое господство не только на уровне повседневной жизни, но и на уровне индивидуального мышления. Поэтому они стремились найти новые формы существования личности, стремились раскрепостить воображение.

В течение ряда лет Джон, увлеченный идеями контркультуры, пытался соединить их с политическими теориями "новых левых". Однако в то лето, когда создавался "Сержант Пеппер", близость контркультуры и "новых левых" оставалась – для Джона, как и для многих, – довольно сомнительной.

В "подпольной" прессе тех лет находили освещение идеология и проблемы, характерные для обоих движений, однако никто еще не предпринимал попыток исследовать сходство и различие между ними. Первые газеты андерграунда – "Лос-Анджелес фри пресс", "Беркли барб", нью-йоркская "Ист-Виллидж азер" – наряду со статьями о наркокультуре, свободном сексе и жестокостях полиции во время маршей протеста часто публиковали и обзоры новинок рок-музыки. Но до серьезных дискуссий о связи музыки 60-х годов с современной политической жизнью было еще далеко. Толчок для таких дискуссий лишь год спустя даст песня Леннона "Революция". А пока все просто восхищались "Сержантом Пеппером".

Роберт Кристгау, один из ведущих идеологов как "новых левых", так и контр-культуры, не раз писавший о пересечении музыки и политики, в то время регулярно печатался в музыкальном журнале "Чита". Он назвал "Сержанта Пеппера" "лучшим рок-альбомом всех времен". Более всего он восхищался "глубокой разработкой формальных возможностей раннего рок-н-ролла" и тем, что альбом "дал мощный импульс для развития молодежного движения". А молодежное движение, по его словам, "к сожалению, не стремится пока взорвать существующий общественный строй. Оно готово ужиться с обществом, смириться с ним...".


Предыдущая Следующая

michelle ranyar © 2003