"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

Идея привлечь к движению Джона Леннона пришла в голову Джерри Рубину. Вот как, по его словам, это произошло. "У меня тогда был период апатии и недоумения. Да и все тогда, кажется, пребывали в апатии и недоумении. В движении все были чем-то недовольны, только и знали, что все осуждали – и процесс над "чикагской семеркой", и всю прошлую нашу деятельность..." Однажды кто-то из знакомых дал ему послушать пластинку с песней Леннона "Герой рабочего класса". И Рубин понял: "В каком-то смысле я тоже столкнулся с теми же проблемами, что и Джон Леннон. Эта песня стала для меня своего рода психотерапевтическим сеансом. Мне вдруг стало ясно, что" я такое". Когда "Нью-Йорк дейли ньюс" сообщила о предстоящем приезде Джона и Йоко в Нью-Йорк, Рубин позвонил в "Эппл" и договорился о встрече с ними в парке на Вашингтон-сквер.

В условленный день Джерри пришел в парк вместе с Эбби и Анитой Хоффман. "И вот мы увидели их – они спешили к нам. У него на ногах были спортивные тапочки в цвет американского флага, а она была вся в черном. Мы бросились им навстречу. Это была любовь с первого взгляда... Мы сразу врубились в его юмор, она поразила нас своей откровенностью".

Джон всю дорогу дурачился, рассказывает Рубин. "Когда мы в лимузине проезжали мимо полицейских, Джон ложился на пол, высовывал в окно свои бело-красно-голубые звездно-полосатые тапочки и орал: "Эй, смотрите, я – патриот!" Мы болтали, сидя на заднем сиденье, и Джон вдруг сказал: "Я хочу в Китай". А потом задумался и спрашивает, знают ли в Китае песню "Битлз" "Революция" [В песне "Революция" (1968) Леннон критически высказывается об увлечении европейских радикалов идеями Мао Цзэдуна]. "Ну ладно, – говорит, – я скажу китайцам, что ее Пол написал"".

В квартире Эбби Хоффмана в Нижнем Ист-Сайде они в тот день проговорили часов пять кряду, вспоминает Рубин. "О том, как хиппи использовали "битловскую" тактику в политической борьбе, как они сделали рок-музыку частью повседневного быта. Мы им говорили, что их "постельная забастовка" – типичная акция в духе йиппи. Словом, мы не переставали удивляться, насколько схожими были наши увлечения все эти годы".

Эбби Хоффман разработал стратегию действий в средствах массовой информации, схожую с идеями Джона и Йоко. Политический смысл стратегии заключался в том, чтобы воздействовать на аудиторию эпатирующими действиями вместо привычных форм агитации и стереотипного языка пропаганды.

Первая демонстрация Джона и Йоко в Америке состоялась близ Сиракьюзского университета, где в местном художественном музее Йоко устроила выставку своих работ. Они присоединились к митингу индейцев, протестовавших против решения правительства отрезать часть территории резервации под будущую автостраду. В заявлении для прессы Джон обратился к индейскому населению штата: "Все знают, что с тех пор, как европейцы ступили на эту землю, ваш народ грабили и убивали. Очень странно, что в таком месте, как Сиракьюз, где расположен крупный университет, где так много молодежи, все ведут разговоры о любви, о мире, о радикализме, требуют вывести войска из Вьетнама, а вам почти не помогают". Это заявление показывает, насколько изменился Джон со времени "постельной забастовки"... Теперь он призывал к тому, чтобы участники антивоенного движения активнее включались в местную политическую борьбу, а радикально настроенные студенты выходили за пределы кампусов и поддерживали выступления гражданского протеста.

Вернувшись в Нью-Йорк, они сообщили Джерри Рубину о своем решении. "Йоко сказала, что они хотят присоединиться к движению за перемены в Америке. А Джон заявил, что хочет создать новый ансамбль, выступать с концертами и жертвовать гонорары на нужды бедных. Я так бурно выразил свою радость, что они даже смутились". Это решение и породило идею провести общенациональное антиниксоновское турне. Концерту в поддержку Джона Синклера суждено было стать пробной акцией этого плана.

Джон и Йоко нанесли визит Джону Кейджу, с которым Йоко работала вместе лет десять назад в Японии. Кейдж жил в доме на Бэнк-стрит в Вест-Виллидж. Тогда же они познакомились с Джо Батлером, музыкантом из группы "Лавин спунфул", жившим по соседству с Кейджем. Он как раз собирался сдать кому-нибудь свою квартиру и предложил им: "Вы, ребята, наверное, устали уже от своего отеля, давайте, переезжайте ко мне". И они согласились. Джон только сказал: "Уютное местечко". Квартира состояла из двух больших комнат. В Титтенхерсте их было сто. Хотя Батлер все еще жил в этой квартире, Ленноны решили въехать к нему не откладывая.

Итак, Джон и Йоко в ноябре покинули роскошный "Сент-Реджис" и поселились в двухкомнатной квартире Джо Батлера в доме No. 105 по Бэнк-стрит. Недели две, пока Батлер подыскивал себе другое жилье, они обитали здесь втроем. Батлер вспоминает: "Они постоянно оголялись. А потом и я стал. Я ведь выступал в "Волосах" [Рок-опера времени "сексуальной революции", где есть сцены коллективного стриптиза]. Джон был на удивление тощим парнем. Вообще-то он не производил впечатления сильного, а тут выяснилось, что у него и вовсе нет ни капли мускулов – кожа да кости. Она все хлопотала вокруг него – приучала к вкусной, калорийной пище...

Предыдущая Следующая