ГЛАВА 9.

            Вечером 26 августа 1967 года Брайан Эпстайн наконец сделал то, что пытался совершить ранее, - он убил себя. Его смерть не явилась неожиданностью. Неуверенность в себе, зависимость от наркотиков и алкоголя, безнадежное одиночество, страх перед тем, что станут известными его гомосексуальные наклонности, - все это вынуждало его опасно балансировать на краю пропасти в течение месяцев.
            В октябре заканчивался его пятилетний контракт как менеджера "Битлз", и страх потерять своих "мальчиков" еще более усугублял душевное состояние Эпстайна, так как ходили слухи, что "Битлз" собираются расстаться с ним.
            Питер Браун уверяет, что этот вопрос никогда не обсуждался: "Не думаю, чтобы "Битлз" могли уволить его. В конце концов, ведь именно Брайан первым проявил к ним интерес и поверил в них. Ведь больше им обратиться было не к кому. То, что последние восемнадцать месяцев у него был некоторый беспорядок в делах, на самом деле не имело значения. Контракт на звукозапись был подписан на следующие девять лет, и с этим все было в порядке. На гастроли "Битлз" ездить не собирались, здесь у него дел не было, за исключением всякой текучки, которой занимался я. Конечно, Брайан вызывал определенное беспокойство, но, насколько я осведомлен, никто не рассматривал его как неприятность, от которой следует избавиться".
            Не все согласны с подобным утверждением. Джордж Мартин считал "совершенно очевидным" то, что Эпстайну придется распроститься с "Битлз". "В этом не было совершенно никаких сомнений", - писал он.
            Сам Эпстайн был убежден, что существует заговор с целью лишить его единственного занятия в жизни - заботы о его "мальчиках". У него были довольно веские причины для беспокойства. Коммерческие тракты, которые он заключил, лишали "Битлз" будущего. Маккартни, проявляя теперь активность и повышенный интерес по отношению ко всем аспектам деятельности ансамбля, с раздражением говорил: "Нас обокрали на миллионы, в этом вина только Брайана. Я всегда говорил, что он ничего не смыслит в делах. Лопух".
            Была и другая причина для разногласий. Эпстайн все же пересмотрел контракт "Битлз" с EMI, но у "Роллинг стоунз" был более выгодный контракт с этой же компанией. В жизни обе группы были очень хорошими друзьями, и в 1967 году Мик Джаггер предложил для удобства создать совместную контору, которая бы в интересах обеих групп занималась вопросами страхования, распространения билетов и различных повседневных нужд. Изолированные от общества в силу своей популярности, они дружили между собой, встречались в ночных клубах, присутствовали друг у друга на записях пластинок, вместе употребляли наркотики.
            Однако, когда дело касалось рок-н-ролла, "Битлз", и особенно Пол, считали себя группой номер один. Собственно, так оно и было, судя по различным показателям - количеству проданных пластинок, количеству присутствующих на концертах, мировой известности. Однако в финансовых делах впереди были "Роллинг стоунз", а не "Битлз".
            В 1965 году менеджер "Роллинг стоунз" Эндрю Луг Оулдем передал финансовые дела группы в руки ньюйоркца по имени Аллан Клейн. Неотесанный, с грубыми манерами и соответствующим запасом слов, он снискал себе репутацию человека, который на вполне законном основании выуживал у компаний по звукозаписи деньги для Бобби Дарина и Конни Фрэнсис. На одной из вечеринок он сам обратился к Дарину с вопросом: "Не хотите ли получить сто тысяч долларов?" "За что?" - спросил Дарин. "Ни за что, - ответил Клейн. - Просто позвольте мне покопаться в вашей бухгалтерии". Дарин согласился, Клейн с головой погрузился в бухгалтерские книги и добыл ему обещанные деньги. Это были задолженности по прибылям, о которых, похоже, компании звукозаписи совсем забыли.
            Подход типа "я могу сделать вас богатыми" звучал убедительно, а для Маккартни и очень заманчиво. В то время как "Битлз" все еще получали пенни с проданной пластинки, Клейн нырнул в море пластинок с этикетками "Роллинг стоунз" и вынырнул с прибылью в сумме один миллиард двести пятьдесят миллионов долларов - неслыханной по тем временам суммой. Маккартни хотел знать, как Клейн преуспел там, где потерпел неудачу Эпстайн.
            Клейн еще более подогрел раздражение Маккартни, заявив, что может сделать то же самое для "Битлз". Похоже было, что "Битлз" готовы воспользоваться его услугами. В газеты стали просачиваться новости о том, что двое из "Битлз" (биограф Филип Норман считает, что один из них был определенно Пол) горят желанием нанять Клейна. А Клейн открыто заявил, что к Рождеству он будет работать на "Битлз".
            Эпстайн, задетый за живое таким откровенным покушением на его положение, опубликовал официальное заявление, в котором объявил похвальбу Клейна "чепухой". Возможно, он и был прав, но ни Маккартни, ни остальные не поддержали его. Маккартни почти ежедневно забрасывал Брайана различными жалобами и вопросами. А Эпстайн, который в то время обычно не мог подняться с постели раньше пяти часов дня, был не в состоянии давать ответы на эти вопросы. И если от Эпстайна требовалась какая-то помощь, то рассчитывать на нее было бесполезно.
            Этим летом Маккартни был в зените славы. "Sgt Pepper" встретили с восторгом, беспрецедентным в истории поп-музыки, и Пол наслаждался этим. Песня "All You Need is Love", это "послание "Битлз" к миpy", прозвучала в прямом эфире в первой международной телевизионной программе, которую смотрели более двухсот миллионов человек. Казалось, что "Битлз" все делают правильно, но в этот момент Маккартни, то ли по наивности, то ли из тщеславия, смотря как к этому подойти, свалял дурака в лучших традициях греческой трагедии.
            В интервью журналу "Куин", которое моментально было перепечатано американским журналом "Лайф", Пол признался, что принимал ЛСД. "Это открыло мне глаза, - сказал он. - ЛСД сделал меня лучше, честнее, более терпимым членом нашего общества". Общество, однако, придерживалось другого мнения, и Маккартни, которого обычно так восхваляли, ощутил на себе лавину критики. Его дом в Сент-Джонз-Вуд осаждали уже не восторженные поклонники, а вездесущие журналисты и репортеры, требующие от него не автографов, а ответов.
            Одобряет ли он употребление наркотиков? Разве он, как общественная фигура не несет определенной ответственности перед людьми, с почтением взирающими на него? Кто снабжал его запрещенными теперь наркотиками? Как часто он их принимал?
            Маккартни парировал эти вопросы в лучшей своей манере - с улыбкой и отговорками. Он объяснил, что во время интервью просто честно ответил на поставленный вопрос и не думает, что миллионы поклонников "Битлз" теперь сломя голову бросятся принимать ЛСД только потому, что он их принимал (по его словам, всего четыре раза).
            Журналисты настаивали: "Разве вы, как общественная фигура, не несете ответственности?" Улыбка исчезла с лица Пола, и он с раздражением ответил:
            "Нет, это вы несете ответственность за то, чтобы теперь не раздувать это дело. Вы знаете, что я готов рассматривать это как свое личное дело, если и вы будете относиться к этому так же. Но если вы будете кричать об этом на всех углах, то и я буду делать это". В защиту Пола подал голос Эпстайн.
            Когда Пол рассказал ему, что произошло, Эпстайн, по его словам, "сильно забеспокоился". Чтобы отвести поток критики от Пола, Брайан заявил, что тоже принимал ЛСД. Все, чего он добился этим заявлением, так это еще большего скандала. Вопросы на эту тему прозвучали в парламенте, министерство внутренних дел опубликовало официальное заявление, в котором говорилось, что оно "шокировано" подобным отношением Эпстайна к опасности наркомании.
            Маккартни пришел в ярость. Да, он совершил ошибку, но необдуманный поступок Эпстайна только усугубил ее и привлек еще большее внимание к инциденту. Пол позвонил Брайану и отругал его, он звонил снова и снова, пока в конце концов Эпстайн не перестал отвечать на телефонные звонки.
            В попытке захватить последние деньки уходящего лета Эпстайн устроил грандиозную вечеринку в своем загородном доме в Кингсли-Хилл. Эта глупая затея еще более расстроила Маккартни.
            ЛСД самого лучшего качества, изготовленный в Сан-Франциско бывшим химиком по фамилии Оулсли, был специально доставлен в Англию в фотообъективах людьми, которых "Битлз" послали в Калифорнию якобы для съемок рок-фестиваля в Монтерри. Весь день и всю ночь нескончаемо звучали "Sgt Pepper" и "Whiter Shade of Pale" Прокола Харума, по кругу ходили фляжки с чаем, приправленным ЛСД. Специально приглашенные развлекали публику, танцуя в саду в шифоновых платьях и обнимая всех подряд. Одна из помощниц Эпстайна, накачавшаяся наркотиками, подбрасывала вверх ботинки Ната Вейса. Синтия Леннон, которую очень тревожила эта вечеринка, оставалась запертой в спальне, ее супруг ускользнул от нее в разноцветный мир паранойи.
            Среди гостей были Мик Джаггер и Марианна Фейтфул, композитор Лайонел Барт и, что странно, Джон Притчард - дирижер Лондонского филармонического оркестра, представитель старой классической музыки.
            Питер Браун говорит, что "Джону понравилась вечеринка". Эпстайну она не понравилась. На вечеринке присутствовали Леннон, Харрисон и Ринго, а Маккартни не было. В последний момент он позвонил по телефону и извинился за то, что не сможет приехать. Эпстайн был "опустошен", все "Битлз" пытались успокоить его, но безуспешно. Его не успокоила даже принятая доза ЛСД, наоборот, он шаркающей походкой ходил по гостиной и бормотал: "Пол не пришел... в такой день... он должен был прийти".
            У Пола совсем не осталось симпатии к Эпстайну, и, хотя Брайан в тот момент так нуждался в его поддержке, на Пола рассчитывать уже не приходилось. После скандального интервью в "Куин" и "Лайф" Пол решил для себя, что не в его интересах связывать свое имя с ЛСД (при этом он оставался горячим приверженцем марихуаны. Марихуана была в моде, а Пол всегда следовал моде).
            Иногда Маккартни пытаются представить "социальным штурманом", всегда держащим паруса по ветру моды, вовремя схватывающим различные идеи и отбрасывающим их при смене ветра. Но ведь он действительно единственный из "Битлз" заботился о славе ансамбля, причем делал это отнюдь не из эгоистических побуждений. Необычайно талантливый сам по себе, Пол стремился к совершенствованию не только собственного мастерства, но и всего ансамбля в целом.
            Конечно, если этого требовали обстоятельства, Маккартни мог быть жестоким. Леннон, и это было правдой, заслужил репутацию человека, всегда отпускающего едкие замечания (когда Эпстайн сказал, что собирается писать автобиографию, и спросил, как бы ее можно было назвать, Джон ответил: "Еврей-гомосексуалист"). В интервью журналу "Плейбой" Маккартни признался: "Я тоже могу быть злым".
            Однако неприязненное отношение Пола к Эпстайну основывалось не на убеждении, что этот человек в немодном костюме в полоску и нелепых цветных рубашках не вписывался в сложившийся образ "Битлз". Причиной этой неприязни были только деньги и контракты.
            Необычайно работоспособный сам, Пол никак не мог смириться с тем, что последнее время Эпстайн мог являться в офис тогда, когда все остальные уже собирались домой, и это несмотря на массу финансовых проблем. Значительная доля средств, которые так глупо упустил Эпстайн, должна была принадлежать Маккартни. Леннона, который бесцельно смотрел телевизор в Уэйбридже, это мало заботило, но Пола, ливерпульского парня из среднего сословия, эта проблема серьезно волновала.
            Пристрастие Пола к марихуане вытекало из твердого убеждения, которого Пол придерживается до сих пор: "Лучше марихуана, чем виски". В 1967 году Маккартни официально заявил об этом в "Таймс" и вместе с другими известными людьми поставил свою подпись под петицией, требующей легализации марихуаны. Тогда подобные требования были в моде, и Пол не только поставил свою подпись, но и оплатил эту публикацию в газете. Идея поместить подобное заявление принадлежала Стивену Абрамсу, президенту популярного в 60-е годы Общества психического сознания, которое "передовой" Пол всегда поддерживал. Маккартни пообещал Абрамсу, что оплатит расходы по помещению заявления, и, когда "Таймс" за день до публикации потребовала предварительную оплату, к Питеру Брауну за чеком было отправлено такси. Сумма в тысячу восемьсот фунтов была отнесена в раздел расходов "Битлз" на рекламу.
            Эпстайн, всегда стремившийся поддерживать своих "мальчиков", тоже поставил свою подпись под этим заявлением. Среди подписавших были также телережиссер Дэвид Димлби и член парламента Брайан Уолден, являющийся в настоящее время известным политическим телеобозревателем. Заявление наделало много шуму, и Эпстайн, укрывшись в своем доме в Белгрейвии на Чапел-стрит, с надеждой и страхом ожидал звонка Маккартни - единственного из "Битлз", которого, по мнению Брауна, ему "действительно следовало опасаться". А "Битлз" в это время захватила новая идея.
            Они полетели в Грецию с грандиозными замыслами основать там коммуну хиппи, но прилетели назад разочарованными, так как стоявшее тогда у власти правое правительство попыталось использовать их визит с целью привлечения туристов. На очереди была Индия.
            Во время прошлогоднего визита Харрисонов на субконтинент Патти заинтересовалась индуизмом. Она купила книги по трансцендентальной медитации и мистицизму и по возвращении в Англию вступила в популярную в 60-х годах организацию Движение за духовное возрождение, где ей выдали личную мантру - секретный текст, используемый в качестве магического заклинания. Поначалу Джордж скептически отнесся к этому: "Что это такое, если ты должна хранить все в тайне от своих друзей?" - спрашивал он, но постепенно стал разделять ее увлечение. Когда Патти услышала, что махариши Махеш Йоги будет 24 августа выступать с лекцией в лондонском отеле "Хилтон", она убедила Харрисона пойти вместе с ней. Пол, Джон, Ринго с женой Морин, только что родившей второго ребенка, заразились энтузиазмом Патти и тоже решили пойти. Пол взял с собой Джейн Эшер и своего брата Майкла Макгира.
            Махариши, философ по образованию, обладал более глубокой земной мудростью, чем можно было предположить, судя по его священному образу. Он произнес свою обычную речь о величии самосознания, о мире и внутренней гармонии и пригласил "Битлз" со всей свитой подняться к нему в номер для личной аудиенции. Во время аудиенции махариши сказал им, что состояние нирваны, когда отдельная личность ощущает себя частью великого целого, может быть достигнуто без помощи наркотиков. Маккартни заинтриговали его слова, Леннон смутился и заявил, что он изумлен. Махариши пригласил их посетить десятидневный семинар, который он собирался проводить в Бангоре в Уэльсе. "Битлз" согласились и через несколько дней, в соответствующих одеяниях, украшенные бусами, в сопровождении вездесущих Мика и Марианны, выехали в Бангор с лондонского вокзала Юстон (символично, что Синтия опоздала на поезд).
            Ночь они провели в спальне заведения с неудачным названием "Педагогический колледж", где, по словам Брауна, "на них нахлынули теплые воспоминания о прежней дружбе". На следующее утро Пол созвал пресс-конференцию и заявил, что они покончили с наркотиками. "Да, мы прошли через этот опыт, но теперь с этим покончено. Нам больше не нужны наркотики, мы приехали сюда, чтобы искать новые пути".
            "Битлз" покончили с наркотиками? Эта новость появилась на первых страницах всех британских газет, как в свое время заявление Пола об употреблении наркотиков. Однако эта новость вскоре исчезла со страниц газет. Если Джон, Пол, Джордж и Ринго решили покончить с порочным увлечением, то Эпстайн нет.
            Харрисон и Маккартни не слишком настойчиво приглашали Брайана поехать с ними в Бангор, да и сам он отказался, сказав, что собирается провести выходные дни с друзьями в Кингсли-Хилл. Однако, когда "друзья" не явились, он стал обзванивать всех подряд и приглашать в гости, но никто так и не приехал. Тогда Эпстайн в мрачном настроении покинул своих единственных гостей - Питера Брауна, Джоффи Эллиса и старого приятеля по Ливерпулю, ставшего главным администратором NEMS, и на машине уехал в Лондон. Это было в пятницу. В субботу вечером он позвонил в Кингсли-Хилл и сказал, что приедет ночью на машине. Браун посоветовал ему воспользоваться поездом. Эпстайн согласился и сказал, что перезвонит и сообщит, каким поездом будет выезжать.
            Брайан так и не позвонил. В воскресенье после обеда Браун позвонил в Лондон и велел слуге Эпстайна Антонио и шоферу Брайана сломать двойные дубовые двери в спальне. На кровати в спальне они обнаружили скрюченное тело Эпстайна, одетого в пижаму. В заключении полиции было сказано, что "смерть наступила в результате неосмотрительной передозировки снотворного".
            Браун позвонил в Бангор и попал на Джейн Эшер. "Я не стал ей ничего говорить, просто попросил разыскать Пола и перезвонить мне", - говорит Браун. Маккартни перезвонил из телефона-автомата, и Браун рассказал ему, что произошло. "Он был потрясен. Все знали, что с Брайаном последнее время творилось неладное, но никто не ожидал, что это может стать причиной смерти в тридцать два года".
            Десятидневные курсы медитации как раз почти закончились. Леннон поделился новостью с махариши, который сказал, что, конечно, на самом деле Эпстайн не умер, а просто ушел в другой мир. При этом он добавил: "Наша медитация позволяет нам с уверенностью противостоять подобным потрясениям". Маккартни, отреагировавший на это именно как на смерть, сказал: "Это страшный удар, мне очень жаль его".
            Спустя два дня Эпстайн был похоронен на еврейском кладбище в Ливерпуле. На похороны никто из "Битлз" не приехал. Обеспокоенные тем, что их присутствие может превратить похороны в балаган, они решили, что разумнее будет остаться дома.
            Среди близких, присутствовавших на похоронах, были Браун и Силла Блэк. Эпстайн всегда опаздывал в жизни, и сейчас гроб с его телом был с опозданием доставлен автомобилем из Лондона. "Он не может прибыть вовремя даже на собственные похороны", - прошептал Браун Силле. Словно безумная, Силла начала истерически хихикать, к великому смущению убитых горем родных Эпстайна.
            Маккартни отреагировал на случившееся своеобразно, полностью погрузившись в работу. Через три дня после похорон он предложил Брауну собрать всех "Битлз" у него дома в Сент-Джонз-Вуд. Там он объявил всем, что надо работать над проектом, который они задумали еще в апреле, но отложили.
            Это была, как и следовало ожидать, новая идея Маккартни. Подобно "Sgt Pepper", она пришла ему в голову в самолете на следующий день после завершения работы над "Sgt Pepper", когда он летел из Лос-Анджелеса, чтобы отметить 21-летие Джейн Эшер. В самолете он прочитал о том, как писатель Кен Кизи с компанией веселых друзей ездил по Америке на автобусе, окрашенном в психоделические цвета, и снимал фильм во время этой поездки. Пол решил, что все, что сделал Кизи, он может сделать гораздо лучше. Дав волю своему воображению, Маккартни, удобно устроившись в салоне первого класса, принялся делать в блокноте наброски клоунов, гномов и толстой женщины. Он придумал название "Magical Mystery Tour" ("Волшебное таинственное путешествие"), напел мелодию и сочинил начальную строчку стихов. После его возвращения в студию на Эбби-Роуд песня была записана, причем остальные строчки стихов придумывали все подряд. На этом все и было закончено, но теперь, после смерти Эпстайна, Полу ужасно захотелось вернуться к этой работе.
            Браун вспоминает: "Такова была частичная реакция Пола на смерть Брайана - немедленно начинать что-то делать. Он все время говорил: "Не будем терять ни минуты, давайте что-то делать, мы не можем сидеть сложа руки".
            Леннон скептически относился к этому предложению: "Я понимал, что всем было тяжело, но у меня были сомнения по поводу того, что мы можем делать помимо исполнения музыки"
            Ухватившись за идею, Маккартни развивает кипучую деятельность. Он постоянно твердит об этом, пока не становится проще согласиться с ним, чем предложить что-то иное. Джон и Джордж, несмотря на свое отрицательное отношение к этой затее Пола, все-таки согласились с его проектом. Как говорил Джон, "мы почувствовали, что должны сделать что-то значительное для публики". В результате работа получилась гораздо слабее, чем этого можно было ожидать от "великолепной четверки".
            В 10 часов 45 минут утра 11 сентября желто-голубой автобус с разношерстной толпой, состоящей из сорока трех человек, отправился в путь от Оллсоп-Плэйс в Лондоне. Они не знали, куда едут, у них не было никакого сценария за исключением того, что хранился в голове Маккартни.
            По дороге они все время попадали в заторы, лилипуты и толстые дамы ругались между собой. В один из таких моментов Леннон не выдержал, выскочил из автобуса и посрывал флаги "Волшебного таинственного путешествия", которые украшали автобус. На киностудию "Шеппертон", где Пол собирался снять последнюю сцену, их не пустили, так как никому не пришло в голову заранее оплатить аренду павильона звукозаписи. Улетая во Францию на съемки песни "The Fool on the Hill", Пол забыл взять паспорт и бумажник, а кроме того, у него не было необходимых для съемки объективов. Две с половиной минуты фильма в конечном итоге обернулись четырьмя тысячами фунтов (тридцать пять тысяч фунтов, если соотнести с 1991 годом). При монтаже фильма возникало много споров, так как Маккартни не принимал во внимание предложения Леннона.
            Идея Маккартни о покадровой съемке фильма, возможно, была и хороша для домашнего просмотра, но для телевидения она была неприемлема. Единственным запоминающимся кадром за все пятьдесят минут фильма является момент из "The Fool on the Hill", где показан пенис Маккартни, когда он танцует на вершине холма. Однако эту юношескую шутку публика смогла оценить только тогда, когда появились видеомагнитофоны, и этот момент стало возможным рассмотреть в режиме паузы. Руководство NEMS настаивало, чтобы Маккартни выбросил этот кадр. "Лучше вырезать этот кадр, чем иметь неприятности", - советовал Браун.
            Маккартни не слушал советов, он настаивал на том, чтобы в фильме все оставалось в соответствии с первоначальным замыслом. Он, как всегда, шел своим путем. На создание фильма у Пола ушло пятнадцать недель, он работал день и ночь. "Когда долго работаешь над чем-то, может быть, даже не совсем удачным, начинаешь чувствовать, что работа не такая уж плохая, как тебе кажется", - говорил Пол, и это убеждение объясняет многие из его последующих неудач. Когда во время рождественских праздников фильм показали по британскому телевидению, он был встречен бурей насмешек. "Дейли экспресс" назвала его "вульгарной чепухой". В один из моментов их путешествия Ринго взмолился: "С меня довольно, я больше не выдерживаю, я ухожу". Подобные чувства разделяло и большинство из пятнадцати миллионов телезрителей, которые включили телевизоры, чтобы посмотреть этот фильм, и тут же выключили.
            Маккартни, всегда плохо воспринимавший критику, был глубоко оскорблен, а бороться ему пришлось не только с газетной критикой. Леннон тоже был возмущен; его раздражало, что Маккартни втравил его в авантюру, в которой, как считал Джон, он не должен был участвовать. Оскорбило его и то, что Маккартни навязал ансамблю свою волю, а Джон, обессиленный наркотиками, не смог воспротивиться этому. Джона злило, что сорок тысяч фунтов из денег "Битлз", а именно столько стоил фильм, были выброшены на ветер. Эту неудачу Леннон назвал "самым дорогим кинофильмом для домашнего показа".
            Пол, задетый за живое высказываниями Леннона, сказал: "Джон говорит, что фильм "Magical Mystery Tour" был большим эгоистическим путешествием Пола. Боже мой! Ведь это было сделано для их же пользы, чтобы сплотить их, заставить работать над чем-то новым..."
            Питер Браун считает, что, если бы был жив Эпстайн, он никогда не допустил бы подобного провала. Но Эпстайн был мертв. Несмотря на официальное заключение о смерти как о несчастном случае, поползли различные слухи: что Брайан задохнулся в резиновой маске во время садомазохистских развлечений, что его убил мальчик, которого он нанял на ночь.
            Много вопросов возникало и по поводу коммерческих контрактов, которыми занимался Эпстайн. Обкраден был не только Пол Маккартни и остальные "Битлз". Путем всяких юридических ухищрений были расторгнуты коммерческие контракты на сумму восемьдесят миллионов долларов, и на этом потеряли деньги многие проходимцы.
            Спустя несколько недель после того, как свернутое калачиком тело Эпстайна было обнаружено на Чапел-стрит, его адвокат Дэвид Джейкобз был найден повесившимся в своем гараже. Причина смерти была определена как самоубийство, но подпись Джейкобза стояла под некоторыми расторгнутыми контрактами, и друзья вспоминали, что в последние дни своей жизни он выглядел очень испуганным. Возможно, испуганным был и Эпстайн.
            "Слухи об убийстве Эпстайна являются чушью, а вот все коммерческие неприятности - это правда", - сказал Маккартни. Но Эпстайн был мертв, и теперь уже ничто не удерживало Леннона в ансамбле.
            Джона раздражало, что Эпстайн придал "Битлз" образ добропорядочных, обаятельных мальчиков из среднего класса. Он терпел это только потому, что, как и Пол, хотел быть звездой. Благодаря своей близости к Эпстайну Джон считал, что всегда сможет контролировать деятельность "Битлз". Но Эпстайна уже не было, а Джон погружался в глубокий омут наркотиков, в который он сам себя затянул. Ограничения исчезли, теперь Пол руководил ансамблем. В окружении "Битлз" появились две женщины, две Гиневры [Гиневра - супруга короля Артура и любовница сэра Ланселота], которым было предназначено навсегда разрушить очарование "Пепперленда". Одна из них была та самая странная японка в черном, другая - Линда Истман. По иронии судьбы именно Маккартни ввел обеих в круг "Битлз".