"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

ПОЛ: "В каждом немецком туалете есть уборщица, мы подружились с одной из них, Мутти. Каждый раз, заходя в туалет, надо было положить на блюдце десять пфеннигов. А когда кого-нибудь начинало рвать, Мутти вбегала с ведром и выгоняла пьянчугу. Поэтому в этом туалете не часто можно было встретить блюющих людей.

Мутти нашла плавучий дом для меня и моей тогдашней подружки. Однажды к нам приехали девушки – Синтия и Дот Poyн и нам понадобилось жилище. С помощью Мутти мы нашли приличный плавучий дом".

РИНГО: "В клубе "Топ Тен" мы спали на раскладных койках, за нами присматривала Мутти. Нам приходилось нелегко, но нам было всего двадцать лет, нас это не заботило, а будоражило. У нас открылись глаза, мы покинули дом и родину. Гамбург был потрясающим; думаю, в двадцать лет любое место кажется таким. Мне Гамбург напоминал Сохо".

ПОЛ: "В этот приезд в Гамбург мы начали носить битловские прически. Это была еще одна попытка убедить слушателей: "Заходите, мы отлично играем рок-н-ролл".

ДЖОРДЖ: "На нас заметно повлияли Астрид и Клаус. Помню, однажды мы пошли в бассейн, у меня намокли волосы и прилипли к голове, а Астрид и Клаус сказали: "Оставь так – это здорово". У меня с собой вес равно не было вазелина, и я подумал: "Это замечательные люди, и, если они думают, что так будет лучше, оставлю так". Их совет придал мне уверенности, волосы высохли, естественно спадая вниз. Позднее такая прическа стала частью нашего образа.

До тех пор я зачесывал волосы назад, но они не сдавались без борьбы и снова ложились на лоб, когда я мыл голову. (Они как раз отросли для битловской стрижки!) Чтобы зачесывать волосы назад, мне приходилось густо смазывать их вазелином.

Помню, однажды я подстриг Джона, а он попытался подстричь меня. Мы сделали это из озорства, только один-единственный раз, но он, помню, подстриг меня не так профессионально, как я его".

ДЖОН: "Больше я никогда и никого не стриг" (65)

ДЖОРДЖ: "А потом мы увидели кожаные брюки и подумали: "Ого! Надо обзавестись такими!" Астрид отвела нас к портному, который сшил нам Nappaleders – отличные штаны. А еще мы нашли в Гамбурге магазин, где продавали настоящие техасские ковбойские сапоги. Осталось лишь раздобыть денег. Нам даже предложили их в рассрочку. У всех у нас были маленькие розовые кепки, купленные в Ливерпуле. Так у нашей группы появилась своя форма: ковбойские сапоги, кепки и черные кожаные костюмы".

ДЖОН: "Во второй приезд нам платили лучше, поэтому мы купили кожаные штаны и стали похожими на четырех Джинов Винсентов, только помоложе" (63).

ДЖОРДЖ: "В клубе "Топ Тен" была установлена система микрофонов "Бинсон Эко" – серебристые и золотистые аппараты с миниатюрным магнитофоном "Грюндиг", зеленый индикатор которого подмигивал при увеличении громкости. Звучание было просто замечательным – как у Джина Винсента в "Be Вор a Lula.

В "Топ Тен" мы подыгрывали уйме разных певцов. Там выступал певец Топи Шеридан. Мы встретились с ним в первый приезд, теперь он обосновался в Гамбурге. Ему удалось получить постоянную работу в клубе, а мы аккомпанировали ему".

РИНГО: "Выступать с Топи Шериданом было здорово. В 1962 году я подыгрывал ему вместе с Роем Янгом, а Лу Уолтерс играл на басе. Это было замечательно. Топи вспыльчивый человек. Стоило кому-нибудь заговорить с его девушкой, как он шел устраивать разборки, тогда как мы продолжали играть. Затем он возвращался и присоединялся к нам, весь залитый кровью, если в драке побеждал не он. Но музыкантом он был отличным".

ДЖОРДЖ: "У Тони Шеридана были свои достоинства и недостатки. К достоинствам относилось то, что он хорошо пел и играл на гитаре. Нам было полезно играть вместе с ним, потому что мы еще учились: чем больше групп мы видели и слышали, тем лучше это было для нас. Тони был старше нас, опытнее в бизнесе, а мы только начинали разбираться, что к чему, мы были энергичными, но наивными. Поэтому общение с Тони шло нам на пользу, но в то же время он оказался занудой. Из Англии он сбежал, попав в какую-то переделку, и часто ввязывался в драки. Помню, в одной из драк разбитой бутылкой ему перерезали сухожилие на пальце – к счастью, не па той руке, которой он играл на гитаре. После этого, когда он играл, поврежденный палец неестественно торчал в сторону.

В клубе "Топ Тен" по вторникам устраивали конкурсы талантов. Зрители выходили на сцену и пели, а нам приходилось аккомпанировать им. Какое-то время мы занимались и этим, причем доводили людей до точки, абсолютно изматывая их.

Помню, однажды появился тип, который играл на саксофоне. В то время мы плохо разбирались в музыке, знали только названия нот. Он заиграл на саксе, а мы начали подыгрывать ему, а затем решили приколоться. Кивнув друг другу, мы вдруг резко сменили тональность, продолжая играть как ни в чем не бывало. Саксофонист не понял, что произошло, но попытался подстроиться под нас. Потом мы прошептали друг другу: "Си-бемоль", – и снова сменили тональность. Мы изводили того парня, а он отчаянно пытался понять, в какой же тональности мы играем, и тщетно подстраивался под нас.

Предыдущая Следующая