"Let It Beat" - о группе "Битлз"

Аккорды

Помимо успешного соблазнения "пещерных" обитательниц, однажды вечером я впервые ощутил, что БИТЛЗ становятся чем-то неординарным – когда я, по обыкновению, вкалывал в "Старухе". В кафе вошла толпа девиц – выпить кофе – с сумками, на которых были вышиты различные надписи. С великим удивлением и восхищением я прочел: "Я люблю Джона!", "Я люблю Пола!" – и "Я люблю БИТЛЗ!".

Эта доисторическая манифестация "увековечивания БИТЛЗ" предвещала скорое превращение группы в народных героев Ливерпуля: все моложе двадцати пяти вдруг начали говорить о БИТЛЗ, во всяком случае, так это выглядело. Дошли эти разговоры и до слуха 28-летнего Брайана Эпстайна. И хотя его магазин NEMS находился в каких-то ста метрах от "Пещеры", миры БИТЛЗ и Эпстайна в остальных отношениях были бесконечно далеки.

На первый взгляд, Брайан Эпстайн мог показаться сплошным перечнем того, что Джон всей душой презирал: своим аккуратным светским акцентом, безупречной прической и костюмом и чопорными и учтивыми манерами. Брайан определенно попахивал Респектабельностью. Вместе с тем, едва ли можно было ожидать от столь представительного горожанина чего-то иного, кроме неприязни к неопрятному, неуважительному и сквернословящему Джону Леннону. И хотя остается фактом то, что семья Брайана – неважно, что они евреи – относилась к той же социальной прослойке, что и Мими, главным отличием было то, что Джон всегда отвергал все так усердно культивируемое Брайаном.

Странная прихоть, затащившая благородного и застенчивого продавца грампластинок в сырое мрачное подземелье, была порождена добросовестным правилом ВСЕГДА удовлетворять покупательский спрос, и, естественно, он решил узнать подробности о немецком сингле, для того, чтобы выписать его для своего магазина, у самих странно именуемых БИТЛЗ. Вряд ли бы он захотел вернуться туда еще раз или даже отсидеть целое отделение, если бы не одно обстоятельство: он не мог отвести глаз от Джона Уинстона Леннона.

То, что Брайан Эпстайн был гомосексуалистом, мало удивит (не то что шокирует) большинство нынешних читателей, а тогда, в Ливерпуле 61-го года, "гомики" считались чем-то НЕЕСТЕСТВЕННЫМ, и все, страдавшие этим, предусмотрительно держали ЭТО в страшной тайне. (В те дни на стороне "гомосековых побоищ" стоял закон; гомосексуализм по-прежнему считался уголовным преступлением, а насилие, шантаж и домогательство были неотъемлемой частью жизни гомосексуалистов.) Но не будь Брайан гомосексуалистом, вполне возможно, что никто за пределами Ливерпуля или Гамбурга так никогда и не услышал бы о БИТЛЗ и история поп-музыки – равно как и история вообще – могла бы пойти совсем иным путем.

Как Брайан позже признался Джону, первое время музыка БИТЛЗ интересовала его меньше всего. Его также не слишком впечатлило симпатичное личико Пола, простодушие и молодость Джорджа и даже хваленое "угрюмое великолепие" Пита Беста. Брайан был не просто гомосексуалистом; его сексуальное возбуждение определялось именно тем, что оскорбляло и угрожало ему: вульгарность, наглость, грубость и агрессивность, столь богато воплощенные в лице ритм-гитариста БИТЛЗ. И с того момента, как Брайан увидел этих четырех оборванцев в кожаных куртках, его окончательно и бесповоротно загипнотизировал тот, чье поведение больше всего походило на поведение зверя, загнанного в клетку.

При последующих посещениях "Пещеры" фантазии Брайана о возможной близости с Джоном еще больше распалились и открытием ряда других его качеств: остроумия, интеллекта, чувствительности и сырого, неотшлифованного таланта. И вот, в конце концов, Брайан, чей опыт и понятие о менеджменте равнялись большому нулю, решил стать менеджером БИТЛЗ.

Конечно же, Гарри и Квини Эпстайн испытали серьезное огорчение, когда узнали, что их старший сын путается с бандой хулиганов, играющих рок-н-ролл в грязном подвале на Мэтью-стрит. Но для такого прилежного мальчика, как Брайан, крушение надежд, возлагавшихся на него его респектабельной еврейской семьей, было вызвано ни много, ни мало, как пылкой страстью.

И хотя сам объект этой страсти лично Брайан Эпстайн (поначалу) мало волновал, Джон с готовностью ухватился за это неожиданное предложение. Те самые завитушки респектабельности, которые он так презирал, сулили вместе с тем деньги и влиятельность. И если этот простофиля хочет отдать и то, и другое в распоряжение БИТЛЗ, что ж...

"Ну ладно, Брайан, – сказал Джон, – будь нашим менеджером."

Мое первое знакомство с Брайаном состоялось в клубе "Голубой ангел". Этот клуб, владельцем которого был пронырливый Аллан Вильямс, был одновременно и местом "водопоя" всех ливерпульских групп, и местом первоклассных развлечений. Закрывался он в четыре часа утра (для старой доброй Англии время неслыханное), а во время работы предлагал такие забавы, как игорный стол на верхнем этаже и "живую" группу – зачастую вместе с будущей звездой – комедиантом Фредди Старром – в подвальном помещении. Как-то вечером мы с Джоном по обыкновению встретились в "Голубом" и он между делом коротко представил меня своему новому менеджеру.

Предыдущая Следующая