Аккорды

 

 

• Главная
• История
• Дискография
• Джон Леннон
• Пол Маккартни
• Джордж Харрисон
• Ринго Старр
• Фотогалерея
• Тексты песен
• Аккорды
• О фильмах
• Видео
• Миди
• Звуки музыки
• Улыбка
• Пишу как пишется
• Download
• From you to me
• Разное
• Ссылки

ГЛАВА 15.

            В плохой день поездка на автомобиле из международного аэропорта "Нарита" до центра Токио занимает до трех часов. 16 января 1980 года было совсем плохим днем для Пола Маккартни, но он проделал этот путь в два раза быстрее в машине с сиреной в сопровождении вооруженного полицейского эскорта. Все дело в том, что он проделал этот путь в наручниках. Пол Маккартни, семейный человек и отец, был только что арестован за попытку провезти в Японию двести девятнадцать грамм высококачественной марихуаны. Его обвинили в тяжком преступлении, которое в Японии, как в самой активной из промышленно развитых стран - противниц наркотиков, каралось тюремным заключением сроком до восьми лет.
            Казалось невероятным, что самый богатый в мире эстрадный артист может провести остаток нового десятилетия за решеткой. Японцы, не всегда скрывавшие свою неприязнь к иностранцам, не видели особых причин для того, чтобы за счет своих налогоплательщиков содержать в тюрьме чужеземного преступника, и через день после ареста Маккартни во время неофициального брифинга власти дали понять, что дело может закончиться депортацией. Но Маккартни не знал об этом, как не знали его жена и дети, прилетевшие в аэропорт "Нарита" вместе с ним. А власти не намеревались сообщать ему об этом. Пол по своей глупости не только нарушил закон, но и оскорбил власти, и, по их мнению, вполне преднамеренно.
            Маккартни вообще не хотели пускать в страну, и поэтому ему было отказано в визе, когда он намеревался прилететь с "Уингз" на гастроли в 1975 году. Всегда извиняющиеся японцы, строго придерживавшиеся навязанной им Соединенными Штатами демократии, тем не менее решительно противились проникновению в страну наркотиков. А Маккартни как раз решительно продолжал курить марихуану, считая, что имеет право употреблять столько наркотиков, сколько хочет. За подобные убеждения он не раз подвергался штрафу. В 1972 году во время турне "Уингз" по Швеции он, Линда и ударник ансамбля Денни Сейвелл были арестованы и впоследствии оштрафованы на восемьсот фунтов. Они заранее выслали из Лондона в Швецию посылку, в которой было около двухсот грамм марихуаны, но посылка была перехвачена полицией. Позже, в этом же году, полиция обнаружила на ферме Маккартни в Шотландии кусты марихуаны. После невразумительного объяснения, что из Америки его поклонники прислали семена, а он посадил их, чтобы посмотреть, что из них вырастет, Пол был оштрафован на сто фунтов.
            В 1975 году пришла очередь Линды столкнуться с законом. Когда они с Полом ехали на машине в Лос-Анджелес, их остановила полиция, и в сумочке у Линды было обнаружено семнадцать грамм марихуаны. Линда настаивала на том, что наркотик принадлежит ей, и суд принял это объяснение. Это как раз было на руку Полу, у которого возникли неприятности по поводу визы с американской иммиграционной службой из-за двух предыдущих арестов. Линда была оштрафована на пятьсот долларов, и Пол, как всегда, не носивший с собой наличных денег, был вынужден занять эту сумму у Питера Брауна, который остановился в том же отеле "Беверли-Хиллз", куда в свое время приезжала Винона Уильямс в бесполезной попытке одолжить денег у Пола, чтобы выручить свою подругу из полицейского участка, в котором теперь сидела Линда. Когда их остановила полиция, в машине находились дочери Маккартни Мэри и Стелла и падчерица Хитер, и Линда еще хорошо отделалась, так как ей могло быть предъявлено более серьезное обвинение в приобщении к наркотикам малолетних.
            "Самое неприятное во всем этом как раз то, что тебя начинают считать наркоманом", -- жаловался Маккартни. Но он ничего не делал, чтобы опровергнуть эту репутацию. После ареста в Швеции он написал песню "Hi, Hi, Hi", которую постигла судьба ирландского сингла, и она была запрещена для передачи "Би-би-си". И в его альбоме "Band on the Run", хотя и не "концептуальном", все-таки сквозила тема наркотиков. "Многие ансамбли во время гастролей представляли собой ансамбли в бегах, - объяснял Пол. - В 60-х и 70-х годах многие музыканты выходили за рамки обычных норм и подвергались арестам. Например, такие ансамбли, как "Byrds" и "Eagles". Настроение у всех было подавленное, из-за марихуаны мы были объявлены вне закона".
            После ареста в Швеции Пол говорил: "В конце дня большинство людей приходят домой и выпивают виски. После выступления мы чувствуем себя выжатыми как лимон, и мы с Линдой предпочитаем, уложив детей в постель, сесть и выкурить по сигаретке с марихуаной". После того как он предстал перед судом в Великобритании, Пол сказал: "Я считаю, что закон должен быть изменен, как с гомосексуалистами, где совершеннолетним людям позволяется по обоюдному согласию удовлетворять свои наклонности". Естественно, что подобные его заявления не вызывали восторга у японских властей, и во всех просьбах предоставить визу для поездки в Японию ему было отказано. Маккартни был рад оставить эту идею, но его тогдашний менеджер Харвей Голдсмит придерживался на этот счет другого мнения, и "Уингз" все же отправились на гастроли. Голдсмит вспоминал: "Япония была для нас очень важным рынком, и при составлении планов мы рассматривали ее как неотъемлемую часть нашего турне. Пол сказал мне: "Для меня дорога в Японию закрыта", на что я ответил: "Это моя забота". Пол заинтересовался, но промолчал".
            К делу было подключено британское посольство в Японии, которое стало уверять японские власти, что Пол Маккартни, кавалер ордена Британской империи, безусловно, является порядочным и законопослушным гражданином. Давление на власти было оказано и со стороны самих японцев. Токийская газета "Йомиури" предложила свою финансовую поддержку в организации серии концертов, в эту кампанию включились и японские менеджеры. "Я свое дело сделал", - сказал Голдсмит.
            В своем стремлении выглядеть справедливыми японские власти сдались. И какую благодарность они получили в ответ? Их взору предстало полфунта марихуаны, которую Маккартни даже не удосужился спрятать, а положил прямо сверху в чемодан. Японские чиновники пришли в бешенство, поведение Маккартни вынудило их выйти из себя, что недопустимо по восточным канонам. Несмотря на заявление высших официальных властей, сотрудники службы по борьбе с наркотиками и таможенники были твердо намерены упрятать Пола в тюрьму на долгий срок. И, пока не было принято окончательное решение, они заставили Маккартни серьезно поволноваться.
            Ему был присвоен тюремный номер 22, и Пола поместили в бетонированную клетку размером 8x4 фута в сером здании тюрьмы в центре Токио. Он спал на тонком сбившемся матрасе, а для тепла ему выдали тонкое одеяло. Охранники будили его в шесть часов утра, и во время утреннего обхода он должен был сидеть на полу на корточках. Пол вспоминал: "Они кричали мне по-японски: "Номер двадцать два", а я должен был отвечать "да", а не "да, да, да". Так я и делал, я не собирался вступать в противоречия с системой".
            На завтрак ему давали морские водоросли и луковый суп. "Не слишком хорошая штука, если привык есть по утрам кукурузные хлопья", - вспоминал он позднее. Затем следовала двадцатиминутная прогулка, а после ленча, состоящего из хлеба с джемом, Пола отводили в отдел по борьбе с наркотиками. Он вспоминал: "Меня отводили в наручниках, а вокруг шеи завязывали веревку, и получалось что-то вроде собачьего поводка. Они хотели знать обо мне все - мой возраст, где я родился, как звали моего отца, каков мой доход". В свою клетку он возвращался в пять часов дня, около восьми ужинал рисом и супом, а в восемь часов выключали свет. Принца самым безжалостным образом выбросили из его дворца. "Сначала я решил, что это варварство, и даже ожидал, что меня могут изнасиловать, - говорил Пол. - Поэтому я спал, повернувшись спиной к стене".
            Заключенным в японских тюрьмах разрешают мыться один раз в неделю, а так как его арестовали на следующий день после банного дня, то ему пришлось ждать шесть дней, прежде чем ему разрешили воспользоваться горячей ванной вместе с другими тремя заключенными. В остальное время Пол был вынужден мыться водой из туалетного бачка, расположенного в его клетке. Его тюремный надзиратель Ясудзи Арига сказал: "Это очень гигиенично, потому что в туалете пресная вода". Вегетарианцу Маккартни не разрешалось есть бананы, потому что, как с вполне серьезным видом объяснил Арига, надзиратели могут поскользнуться на банановой кожуре. В просьбе разрешить иметь в камере гитару и магнитофон Полу было отказано, так же как в карандаше и бумаге.
            Линда, проживавшая с детьми в отеле "Окура" в номере люкс стоимостью пятьсот фунтов в сутки, пребывала в ужасе. "Я со своей стороны предпринимала различные шаги, но мне все это было не по силам, говорила она, - Ночами я очень плохо спала, так как была слишком возбуждена, и мне удалось сделать очень мало". Впервые за десять лет она спала без мужа, а шесть дней ей вообще не давали свидания с ним. Когда ей все же удалось этого добиться, Пол, как заботливый семьянин, был больше озабочен делами семьи, нежели своими собственными. "Он сказал мне: "Ради меня и детей не падай духом", - вспоминала Линда.
            К тому времени Маккартни уже смирился с неизбежностью своей тюремной жизни. "Я действительно думал, что мне придется провести в тюрьме несколько лет", - говорил он. Пол отказался от утреннего хлеба и кофе, которые давали европейцам, так как собирался провести в тюрьме долгие годы, а поэтому следовало привыкать к японской пище. Он стал налаживать отношения со своими надзирателями. "Несмотря на свой грозный внешний вид, они были довольно добродушными", - рассказывал он. Насколько позволял языковой барьер, он подружился с двумя другими заключенными, один из которых был убийцей, а другой, как и Пол, подозревался в употреблении наркотиков. "Мы шутили и распевали песни типа "Baby Face" и "Red Red Robin", а несколько раз меня просили спеть "Yesterday". Я пел, а они аплодировали, и это было так забавно", - вспоминал Маккартни.
            Однако его советники за стенами тюрьмы не разделяли подобного легкомысленного отношения и прилагали все усилия, чтобы освободить его. Были наняты дорогие адвокаты и сделаны представления японскому правительству. Власти не хотели вмешиваться в это дело и отдали все на откуп следственным органам. Токийские чиновники устали от международной шумихи, вызванной арестом Маккартни, и следствие потихоньку начало сворачиваться. Реактивный транспортный самолет, на борту которого находилось в общей сложности двенадцать тонн контейнеров с оборудованием ансамбля "Уингз", после ареста Маккартни был разгружен, и начальник таможенной службы сначала собирался вскрыть контейнеры на предмет поиска дополнительных партий наркотиков. Но в свете дальнейшего развития событий он отменил свое решение. Он заявил, что дело возбуждено лично против Маккартни и у них вполне достаточно доказательств для его успешного завершения.
            Японские власти не пожелали оказаться загнанными в угол. Ведь если бы в результате осмотра груза обнаружили дополнительные доказательства преступления, у них не оказалось бы другого выхода, кроме как отправить Маккартни в суд, который его, безусловно, осудил бы. Гораздо проще было решить эту проблему путем высылки его из страны. Таким образом, Маккартни должен был продемонстрировать искреннее раскаяние, что являлось важным моментом японского правосудия. Что Пол, вынужденный подчиниться обстоятельствам, и сделал. Он принес свои извинения за причиненные беспокойства, выплатил японским менеджерам в качестве неустойки за несостоявшиеся гастроли двести тысяч долларов, и таким образом вопрос о его освобождении был решен. 25 января он вылетел на самолете в Амстердам вместе со своей семьей, которую моментально поставили в известность о его скорой депортации.
            Когда Маккартни устраивался в салоне первого класса, его восьмилетняя дочь Стелла, схватив Пола за штанину брюк помятого темно-зеленого костюма, сказала: "Папочка, пожалуйста, никогда больше не уходи!" "Обещаю, что никогда больше не уйду", - со слезами на глазах ответил он. Принц возвращался домой в свой дворец. Тот факт, что Пол сумел удачно отделаться, сразу стал предметом различных тайных слухов, а во всем, что случилось с ним, усиленно обвиняли Йоко Оно. Дело в том, что еще по пути в Токио семья Маккартни остановилась в Нью-Йорке, где Линда приобрела то, что Пол назвал "взрывной травкой". Он позвонил Леннонам домой в Дакота-билдинг, расположенный по другую сторону Сентрал-парк, из отеля "Станхоп", где остановились Маккартни, и предложил зайти к ним в отель, чтобы в стиле хиппи в качестве трубки мира покурить этой травки. Йоко, которая сняла трубку, напрочь отвергла это предложение. Тогда разгневанный Пол сказал, что они собираются остановиться в Токио в "президентском номере отеля "Окура". Это заявление вообще привело в бешенство Леннона и Йоко, так как этот номер был их официальной резиденцией, когда они приезжали в Токио, а пребывание там "Макистманов", как Джон назвал их, "вообще оскверняло отель". И "мама", как Леннон называл Йоко, пообещала принять меры.
            По словам Фредерика Симена, личного секретаря Леннона в течение двух последних лет его жизни, Йоко воспользовалась услугами своего карточного предсказателя и "колдуна" Джона Грина, который навел порчу на Маккартни, чтобы тот не попал в отель "Окура". В своей книге "Жизнь Джона Леннона" Альберт Гоулдман пишет, что Йоко пошла еще дальше. Цитируя Сэма Грина, художника, очень близкого Йоко, Альберт пишет: "У нее был двоюродный брат, который руководил таможней. Один звонок от Йоко - и с Полом было покончено".
            Теория Гоулдмана крайне неправдоподобна. Человек, руководивший токийской таможней, не был родственником Йоко, не было также и никакой колдовской порчи. Я разговаривал с начальником таможни, и он сказал мне, что проверка чемоданов у иностранцев является самым обычным делом, и это действительно правда. Чемодан Маккартни, как и все остальные, был открыт для самой обычной проверки, и, хотя он и был важным гостем, японским таможенникам захотелось показать, что они четко выполняют свои обязанности. Каково же было изумление чиновника таможни, когда на самом верху в чемодане он обнаружил марихуану. Так, по словам начальника таможни, все и произошло.
            Но почему же Маккартни даже не побеспокоился хоть как-то припрятать свою контрабанду? Денни Лейн, который прилетел вместе с Маккартни и покинул Японию вместе с "Уингз" пять дней спустя, говорил, что Пол сделал это из озорства. Он говорил, что однажды Пол с Линдой провезли через британскую таможню марихуаны на двести фунтов, спрятав ее в капюшоне пальто их сынишки Джеймса. "Я считаю, что Пол и Линда подумали, что если сумеют провезти марихуану через японскую таможню, то это их позабавит. Этакая бравада: "Все думают, что мы не можем этого сделать, а мы покажем, что можем", - говорил Лейн. У них было все, и это порядком им наскучило, они жаждали каких-то новых ощущений. Они сделали это ради щекочущей нервы сенсации".
            Маккартни предоставил свое собственное объяснение, он говорил: "Я только что приехал из Америки, и у меня все еще было американское понятие, что марихуана - это не так уж страшно. Я не знал, насколько серьезно относятся японцы к наркотикам. Понимаю, что это звучит глупо, но так оно и есть. Я даже не пытался спрятать марихуану, я приобрел в Америке немного хорошей травки и был настолько глуп, что даже не задумывался над ее провозом. Но добросовестный полицейский схватил меня за руку". "Теперь ты больше не будешь курить марихуану?" - спросили его во время полета из Токио. Он прикурил сигарету без фильтра, подмигнул и ответил: "Отныне и всегда я буду курить только это".
            Спустя четыре года во время отдыха в Барбадосе Пол и Линда были арестованы и оштрафованы каждый на двести долларов за хранение конопли. По возвращении в Англию Линду обыскали на таможне и обнаружили небольшое количество конопли. Ее оштрафовали. Их привязанность к марихуане становилась все сильнее, хотя они и пытались отвыкнуть от этой привычки. И только в Японии богатство и известность Маккартни не смогли защитить его, в результате чего ему пришлось провести десять дней в тюрьме. Год начался для него плохо, но закончился он на еще более печальной ноте.